Наумлюк, М. В. Американская литература о Второй мировой войне : ("окопная правда" и рождение нац. мифа) / М. В. Наумлюк // Наука и образование. - 2005. - № 6. - С. 35-40.

M B. Наумлкж АМЕРИКАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА О ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ («ОКОПНАЯ ПРАВДА» И РОЖДЕНИЯ АМЕРИКАНСКОГО МИФА 37 твоих родных, а значит ненависть к врагу - чувство неопределенное. Становится ясно, почему в американских романах писателей фронтовиков нет ни антифашистского, ни патриотического пафоса. Позднее, в конце 70-х годов, писатель Уильям Стайрон, собиравший документальные свидетельства о войне и живший на континенте в 40-е годы, суммирует в романе «Выбор Софи» (1979г.) широко распространенные представления о неприятеле: «Совершенно верно то обстоятельство, что для миллиона американцев олицетворением зла в ту пору были не нацисты, а легионы японских солдат, которые, словно раскосые бешеные обезьяны, наводнили джунгли островов Тихого океана и угрожали американскому континенту, что представлялось куда более опасным, если не сказать мерзким, учитывая скверные привычки этих желтокожих» (4, с.300). В сознание американцев и солдат, в частности, ненависть внедрялась на уровне знакомых ощущений и объяснений: японцы расово неполноценны, нецивилизованны, а потому враги. Чувство патриотизма не свойственно солдатам из романов Н. Мейлера, Э. Майера, Ю. Джонса, и это понятно, так как в армию они приходят не из любви к Родине, а спасаясь от Великой Депрессии, в поисках стабильной работы и жалованья, поэтому и к войне относятся как к тяжелейшему Труду. Пафос всех романов из «вещевого мешка» - антивоенный. Ненависть к войне простого американского солдата - это чувство, вызванное страхом смерти и противоположным ему острым желанием жить. Жизнь - это привычки и мелочи, бытовые подробности, грубые шутки и брань, - все, что свидетельствует о безостановочном движении. Смерть же у всех писателей изображена натуралистически безобразно, физиологически необратимо: «Мартинес сильно, как по футбольному мячу, ударил ногой обуглившийся труп солдата: труп рассыпался на мелкие части, как будто это был пепел сгоревшей сигареты» (7, с. 191). Тема жизни и смерти в романах о войне наиважнейшая и предстает в своем ясном и цельном выражении. Жизнь для солдат в воспоминаниях о семье, детях, женщинах, сексе, в желании простейших удовольствий. Смерть - реальней и привычней, она - результат точной работы, роковой случайности или природной стихии. Война в представлении обычного американского солдата - хаос и не только потому, что жизнь призрачна, а смерть реальна, но и в отсутствии цели и смысла самой войны. Во всех книгах американская армия удручающе не подготовлена к войне. Генералы отдают глупые приказы и одерживают случайные победы, зачастую, как в романе Э. Майера «Однажды орел...», жертвуют тысячью солдат ради личной награды. В романе Д. Джонса «Отсюда в вечность» армейские будни перед Пирл-Харбором - это легальное пьянство, безделье, карты, притоны, причем и для солдат, и для офицеров. Первые налеты японской авиации и бомбежки развлекают солдат, и только немногие понимают опасность: «Толпа начала медленно расходиться. ...Прюитт и Уорден увидели толпу солдат перед складом, о чем- то горячо споривших с сержантом Мэлло... - Мне наплевать на все, - кричал Мэлло. - У меня приказ не выдавать боеприпасов без письменного разрешения офицеров. Но ведь офицеров сейчас здесь нет, - возразил кто-то. - Значит, не будет и боеприпасов. - Офицеры, может быть, не придут до полудня» (3,с,456). Этот рассказ о первом дне Пирл-Харбора, когда был практически уничтожен американский военный флот, а весь офицерский корпус развлекался на вечеринке, вдали от части. Ощущение хаоса у многих солдат перерастает в желание осознать происходящее, а понимание событий открывает им глаза на общество, которое их воспитывало на идеалах свободы и демократии, в представлении о ценности каждой личности, а превратило в тупую массу. Крушение иллюзий вызывает горькое разочарование в Америке: солдаты для нее чужие, брошенные... Генералы и солдаты на войне существуют в разных измерениях. Солдаты стремятся любой ценой выжить в нечеловеческих условиях, генералы же далеко вперед просчитывают результаты войны и используют солдат как бессловесные шахматные фигурки. Стратегия войны обусловлена тем, что может быть выгодно исключительно Америке. Рассуждения наших союзников о войне наводят российского читателя на мысль о предательстве. Так, боевой генерал Каммингс в романе «Нагие и мертвые» откровенно враждебен России и полагает, что у союзников не может быть общих гуманистических ценностей: «То, что не удалось добиться Германии - завоевать мировую гегемонию, удастся Штатам» (7, с.253). В романе «Однажды орел...» офицеры держат пари, кто кого одолеет, фашисты русских или наоборот, главное же, они заведомо убеждены, что результатом схватки воспользуются янки. У. Стайрон в романе «Выбор Софи» констатирует: «Война вывела Америку из кризиса и превратила в самую могучую державу» (10, с.400). Для европейцев вторая мировая война была судьбоносной и разрушительной, для Америки - это «чужая» война, итогами которой она воспользовалась. Немногие американцы понимали, что попытка нажиться на чужой беде, стремление к выгоде вне морали может привести к тяжелым нравственным урокам в родной стране. Среди тех, кто в 40-е годы не принимал идеологии изоляционизма и практической выгоды, был впоследствии знаменитый американский драматург