Конецкий В.В. Рассказы и повести разных лет. Москва, 1988.

Все это знал Бандит. И ему было очень скучно и тяжко сейчас, потому что он знал слишком много, а никто не мог, и не хотел, и не мог хотеть выслушать его. Д а и сам он ни о чем и никому не хотел сообщать. Бандит лежал в кладовке, возле самого порога. И такой ж е узкий, невысокий порог отделял его от смерти, когда старый цирковой пес увидел совсем маленького тигренка, который выбрался из клетки и спрыгнул в вольер. Малыш понесся по кругу, смешно подкидывая з а д и не прижимая ушей, опьяненный свободой. Он был лопоухий, неуклюжий, но быстрый. Ахилл рыкнул на него. Тигренок припал к полу. Бандит медленно поднялся, и волоча лапы, побрел к тигренку, тот оглянулся и с любопытством, бе зо всякого страха глядел на него. И Бандиту вдруг д аж е как-то стыд­ но стало з а свою старость, некрасивость, облезлый хвост и пятна от синьки на брюхе. Но, по его понятию, тигренок не должен был бегать по вольеру, тигренок должен был сидеть в клетке. И Бандит хотел зарычать, но только тихий хрип вырвался из его глотки. Малыш опрокинулся на спину и дрыгнул в воздухе лапами. Он не боялся Бандита; наверное, запах собаки, которая кормила его, еще не выветрился из его памяти. И Бандит тихо повернулся и тихо побрел обратно в кладовку. Взрослые тигры смотрели ему вслед, смотрели тревожно и настороженно. И д аж е больной лев Персей поднял голову и зашевелил ноздрями. Бандит лег к батарее. Запахи гасли один за другим, и потому мир стремительно сужался вокруг него. И остава ­ лось только то, то видели в полумраке его глаза: стол с конской тушей, бутылки с рыбьим жиром , полоска света возле двери. И ни от чего ничем не пахло. Спящие звери проснулись, и все они стали быстро кружить по клеткам, косясь на дверь кладовки. И только тигренок ничего не понимал, не чувствовал, радовался своей свободе и озорничал в вольере. Потом он скользнул в кладовку, опрокинул бутыль с жиром и ж а дн о зацокал языком. Бандит не долж ен был разрешать тигренку жрать жир, но жаркая боль душила его. Он л ежал , часто моргая и часто дыша, далеко вывалив серый язык. Потом боль отпустила, он ясно увидел тигренка, всего измазанного в жире, очень смешного, будто голого от слипшейся шер­ сти. Малыш кружил по кладовке, пытаясь догнать свой собственный хвост. Бандит улыбнулся и умер. 164