Конецкий В.В. Рассказы и повести разных лет. Москва, 1988.

тяжесть своей большой головы, челюстей, его голову тяну­ ло к полу. Время медлительно потекло сквозь него. Сотни ночей он уж е провел так, бездумно бодрствуя, изредка почесываясь, ощущая в левом боку привычную боль, подергивая насто­ роженными ушами, ожид ая неизбежного утра. Но сейчас он вдруг ощутил тревожное желание уйти дал еко отсюда, уйти туда, где нет никого, где никто не помешает — че­ му? — этого он не знал. Ему надо было встать и уйти, но он не мог разрешить с ебе этого. Ему надо было уйти туда, где никто не помешает остаться одному с самим собой на­ всегда. Но понять этого он не мог и только ощущал глухую, неясную тревогу. И еще он ощущал потерю обоняния. Он поднимал свой нос в направлении известного зап аха и ж д ал прихода этого зап аха , но не мог дож д а ть ся его. И все это было странно. Бандит тянул нос к синим пятнам возле хвоста, к тем пятнам, которые намазал укротитель. Но они ничем не пахли. И Бандиту от этого становилось страшно и неуютно. А все остальное было обыкновенным, изве­ стным, д аж е скучным, и старый цирковой пес оставался л ежать под паровой батареей в кладовке. Тихая расте­ рянность вошла в него. Изредка неожиданные ассоциации возникали в его собачьем мозгу. Ассоциации рождались от случайных звуков или сильных, резких зап ахов , которые пробивали его ослабевше е чутье. Где-то шебаршила кры­ са, и Бандит вспоминал свою смутную юность, болезненно­ яркие огни манежа и цепкие, легкие лапки белой крысы, которую он нес на спине по кругу арены под аплодисменты зрителей. Или он вспоминал неподвижность набухших росой ветвей, которые склонялись над водой Амура, и з а п а ­ хи звериных следов, оставшихся в прибрежном иле... С улицы доносился стремительный шелест ночного такси, чуть погодя над самым полом сквозняк приносил острый з ап а х теплой резины шин, бензина, нашатыря — и Бандит вспоминал бесконечные гастрольные переезды, вагоны, трясучие грузовики, пыль, з а би вающую ноздри , когда запахи делаются такими ж е ускользающими, как сейчас... Запах нашатыря усиливался — и тогда вспоминался укро­ титель, который совал в нос тиграм ватку, смоченную в нашатыре, чтобы звери улыбались, то есть скалили клы- <и, растягивали губы. От зап аха нашатыря, невыносимо противного, губы зверей распускались, челюсти отвалива­ лись, обильно текла слюна. И люди в амфитеатре цирка думали, что зверям сейчас весело, они смеются, улыбаются с арены... 6 * 163