Живая Арктика. 1999, №1.

ку хлеб, я даю голод­ ному, то-есть пищево­ ду, то-есть не ему. Его душа здесь не при­ чем. Я могу дать лю­ бому - и не я даю: лю- бой. Хлеб сам себя дает. И я не хочу ве­ рить, чтобы любой, давая моему пищево­ ду, требовал за это с моей (или моей) души. Но не пищевод дает: душа! Нет рука. Эти дары не личны. Странно предпочи­ тать один желудок другому, а если и предпочитать - то бо- i l l лее голодный. Более го- I тШг L H лодный, на сегодня, мой (твой). Я за это не ответ­ ственна. Так, установив дающего (руку) и получающего (пищевод) - странно требовать одному куску мяса от другого куска мяса - бла­ годарности. Души благодарны, но души благодарны исключитель­ но из-за души. Спасибо за то что ты есть. Все остальное - от меня к человеку и от человека ко мне - оскорбление. Дать, это не действенность наша! Не личность наша! Не страсть! Не выбор! Нечто, принадлежащее всем (хлеб), и следовательно (у меня его нет) у меня отобран­ ное, возвращается (через тебя) ко мне (через меня - к тебе). Хлеб нищему -^восстановление прав. Если бы мы давали кому мы хотим, мы были бы пос­ ледние негодяи. Мы даем тому, кто хочет. Его голод (воля!) вызывает наш жест (хлеб). Дано и забыто. Взято и забыто. Никакой связи, никакого родства. Дав, отме­ жевываюсь. Взяв, отмежевываюсь. Без последствий. - Так зачем же мне тебе давать? - Чтобы не быть подлецом. Помню гимназисткой - в проходном церковном дво,- ре - нищий. - "Подайте, Христа ради!" Миную. "Подайте, Христа ради!" Продолжаю идти. Он, забегая: "Не ради Бога, так хошь ради черта!" Почему дала? Вознегодо­ вал. Хлеб. Жест. Дать. Взять. Этого не будет іам . Поэто­ му все, возникающее из дать и взять - ложь. Сам хлеб - ложь. Ничто, построенное на хлебе, не уцелеет (заме­ шанное на дрожжах - не взойдет). Опара наших хлеб­ ных чувств при хладной температуре Бессмертия неми­ нуемо опадет. Не стоит и замешивать. Брать - стыд, нет, давать - стыд. У берущего, раз берет, явно нет; у дающего, раз дает, явно есть. И вот эта очная ставка есть с нет... Давать нужно было бы на коле­ нях, как нищие просят. К счастью, этим стыдом даяния награждены только нищие. (Деликатность ихдара^-Богатые ограничивают­ ся минутной заминкой докэдхжого гонорара. областной зет ж - —:* \ Благодарность: от любования до опрокинутости. Я могу любоваться только рукой, отдающей последнее, следовательно: я никогда не смогу быть благодарной богатым. ...Разве что за робость их, за виноватость их, сразу делающую их невиновными. Бедный, когда дает, говорит: "Прости за малость". Смущение бедного от "больше не могу". Богатый когда дает, ничего не говорит. Смущение богатого от "Больше не хочу". Дать, это настолько легче, чем брать - и настолько легче, чем быть. Богатые откупаются. О, богатые безумно боятся - не Революции, так Страшного Суда. Я знаю мать, покупаю­ щую молоко чужому (больному!) ребенку только для того, чтобы не погиб ее собственный (здоровый!) Богатая мать, спасая чужого ребенка от смерти (достоверной), только выкупает своего у смерти возможной. ("Умолить судьбу!") Я смотрю в исток поступка, в умысел его. Это молоко ей, богатой матери, на Страшном Суде потечет смолой. Благотворительность. Поликратов перстень. Дар нищего (кровный, последний!) безличен. "Бог дает”. Дар богатого (излишек, почти отброс) имеет имя, отчество, фамилию, чин, звание, род, день, час, число. И - память. Дала правая, а помнят обе. Нищий, подав из руки в руку, забыл. Богатый, выславший через прислугу, помнит. И, если вдуматься, понятно: некий оправдатель­ ный материал для Страшного Суда. - Гадательный ма­ териал. Москва, июль 1919 г. Ариадна Эфрон (дочь М.Цветаевой). Иллюстрация к поэме М.Цветаевой "Крысолов" J Mypsaacisji •! j уішверга.^- •*.