Тиетта. 2010, N 3 (13).

60 А ведь на эту роль я избрал его неслучайно. Я верю в случай, я живу случаем, я тщательно го­ товлюсь и жду случая, в то время как другие дей­ ствуют, создают и ловят. Я его приручаю, а потом радуюсь его постоянному присутствию. И я верен своему случаю. Но всё же выбор мой осознанный, и сейчас я постараюсь объяснить его, хотя и не де­ лал этого даже для самого предмета выбора. Однажды, как и все в мире случайностей, мы с моим другом работали в тех местах, где обычно работают геологи. В работе этой не было ничего необычного, и мы обыденно ею занимались. Да и место это было, прямо скажем, не сказочное. Мы собирали материал. Многие люди лю­ бят собирать, но не все это делают так профессио­ нально, как мы. Что это был за материал, тоже не столь любопытно, ибо обычно он невыразителен по цвету, форме и содержанию. Его даже часто выкидывают после нехитрых манипуляций. И это придаёт нашему труду флёр бренности и суеты. Он ещё и довольно тяжёл. И труд, и материал. Я склонен считать, что они, возможно, взаимно утяжеляют друг друга. После всего сказанного я надеюсь, без труда можно понять, что делали мы тяжёлую и бесполезную работу. Бесполезность нашего труда оправдывало дружеское и радостное в нём участие. За всё это мы получали деньги. Сколько получали, тоже не­ интересный вопрос. А вот с какими чувствами... Мне кажется, мы взвешивали их в уме, перево­ дя денежные единицы в килограммы напрас­ но перенесённых физических страданий. Чув­ ства, рождённые от колебаний внутренних весов, осложнялись подсознательным ощущением бес­ полезности и выражались нами словами, не всег­ да подготовленными к печати. Но мы были рады выполнять свою работу. И хоть труд тяжёлый ярит зверя в человеке, это была приятная ярость. Обязательной и непременной частью нашего повседневного быта была радиосвязь с базой. Мы сообщали свои достижения и как могли скрывали неудачи. База не любит знать о далёких неуряди­ цах. Новости с участка должны напоминать слож­ ный бутерброд, на который горчица мажется в последнюю очередь и придаёт вкусу остроту, а не жжёт и не сводит скулы. Не надо беспокоить базу, её надо бодрить. Как только мы наладили радиосвязь, нас ста­ ли торопить с постройкой туалета. И не было в этом никакой заботы о нашей гигиене или чи­ стоте природы. С коммерческой точки зрения, постройка туалета значила столько, что его от­ сутствие ставило под вопрос наше пребывание на участке работ. Это давало дополнительный сти­ мул. Всегда хотелось доказать, что строение воз­ двигнуто и заполнено не зря. Утром мы выходили на работы, а вечером возвращались домой. Вся наша жизнь была под­ чинена этому простому ритму. Всё было опреде­ лено и измерено, нам оставалось только выпол­ нить предначертанное в проекте полевых работ. Самой бессмысленной и непредсказуемой остава­ лась погода. Мы с трудом старались не замечать её присутствия. Радовались, когда удавалось увер­ нуться от её капризов и, свернувшись улиткой в спальнике, слушали её шумы. Комаров и мошки было много. И если ве­ рить тому, что кровавые инсекты любят селиться в жутких местах, то нам жить там не стоило. Ко­ личество геопатогенных тварей превышало пси­ хологически допустимый барьер. Я постепенно привык ощущать их бессильное копошение на моей коже, густо измазанной липкой австралий­ ской дрянью. Лишь иногда дёргалось левое веко и хотелось провалиться сквозь землю. Но твердь не пускала. Своим многомилли­ ардным телом она текла, сминалась, ломалась и секлась, нечувствительно подрагивая, иногда при­ открывая в обнажениях свои фрагменты, разре­ шая прикоснуться к себе. Она разная, эта твердь. Она может быть ледяной (не сиди на камнях!) и тёплой (вяло растягиваемся на тёплых гнейсах), сухой и шершавой, как акулья кожа (нет, ну ты посмотри, опять дыра! чёрт бы побрал завхоза!) или сырой, покрытой мерзкой плёнкой, выскаль­ зывающей из-под ног. Обнажения туманили ум и приводили в сму­ щение. Но мы справлялись со слабостями чело­ веческой натуры как настоящие мужи - долбили по ним что есть силы молотками средней и малой тяжести. Неписаная истина - ста ударов кувалды не выдержит ни одна глыба - была неоднократно проверена и одобрена самыми могучими из нас. Да, могучи русские геологи... И если кто со­ мневается в том, никогда не узнать ему, почему на высокой сверкающей макушке я хочу поста­ вить огромную фигуру моего друга. Она должна быть колоссальна, выразительна, одухотворена, яростна и печальна, как Сан-Сальвадор-Родина- Мать-Алёша. Или как памятник Солдату- Освободителю. Высоченная и величавая фигура будет возвышаться над окружающей её человече­ ской пустошью, в печальной осанке утаивая необ­ ходимый набор аллегорий. Натянутой струной должен быть этот знак. Но только внутренне. Внешне расслабленный и усталый человек будет со спокойным удивлением смотреть на когда-то прекрасные покрытые лесом округлые сопки, разомкнутым кольцом обхваты­ вающие тусклую мёртвую долину, на дне которой меж пустых озёр, белой драгоценной жемчужи­ ной - город. Когда похолодало и дожди стали проникать сквозь ткань палаток, мы переехали под защиту кирпичных стен и железных крыш его. Это было удобно. Мы экономили лишний бесполезный час. Девать его было некуда. Сил не оставалось. Могу­ честь оставалась, а силы таяли. Но мы, совершен­ но не подозревая об этом таянии, как заведённые, карабкались каждый день в гору, водрузив на себя вязанку пикетов. Один непрерывно жрал какие- то таблетки, второй каждый день обходил вни