Орешета, М. Г. Птички-вестницы / М. Орешета // Площадь Первоучителей : литературно-художественный и общественно-политический альманах / Мурм. орг. Союза писателей России. – Мурманск, 2006. – № 6.

Познакомились мы в начете 1975 года на теплоходе «Канин». Потом Володя вы вел меня на партизан Заполярья, познакомил со своим отцом, командиром партизанс кого отряда. Вместе мы совершали походы на бывшую базу народных мстителей, строили там первый обелиск. Запомнились агитационные походы на Рыбачий, по пограничным заставам и отда лённым населённым пунктам Мурманской области. Вместе мы установили охранную доску у петроглифов в Чалмны-Варре, затем спасали древний лабиринт у деревни Поной, а также пытались сохранить уникальную церковь. ВТериберке, на родине поэта, мы как-то двое суток искали на кладбище могилу Володиного деда. Мне нравилось в нём святое отношение к корневищам своим, почи тание и уважение к старикам, готовность читать стихи в любое время суток, сопере живание товарищам, боль за природу. Володя любил людей, и они платили ему вза имностью. Помню наши совместные посещения деревень Терского берега. В каждой дере вушке ему находилось местечко за столом и на русской печке, а сёмужки кусочек — это уж непременно. Как-то идём на лыжах в Кашкаранцы. Володя говорит: «Как-то там моя подру женька? Шаньги, небось, печёт». Я подумал: «Не иначе как зазнобушка завелась тут у поэта». Заходим в доброт ный деревенский дом, и встречает нас «подруженька» — восьмидесятилетняя мест ная певунья Платонида Дворникова. Да как встречает! Тут и поцелуи, и оханья о пути-дороге, и смахивание невидимой пыли со стула, и, конечно же, любимые Смир новские кулебяки. Двадцать лет мы были знакомы, неоднократно попадали в критические ситуации. Володя один из немногих, кто ни разу меня не предал. И вот его не стало. Надо ехать через перевал, надо проститься, но как? Дороги через горы зимой нет. На второй день поехали на Вайду. Авось из тамошних военных кому-то надо через перевал. Вместе сподручнее. Попутчики нашлись, и 29 ноября мы выехали на двух «Уралах». Двое суток боролись со снежными заносами и вынуждены были отступить. Вернулись в Вайду. 31-го — новая попытка, теперь в паре: машина и я на вездеходе. Это был штурм перевала сродни фронтовому. Мы кидали проклятый снег лопатами, утрамбовывали его сапогами, бросали под колёса припасённые доски. Почти вышли на перевал, когда ко мне подошёл капитан и сказал: - Всё. Возвращаемся в Вайду. Ваше решение? - Я пойду пешком. Похороны. Капитан молча пожал руку, попросил: - Одного солдата возьми с собой. У него в вещмешке секретные ключи от аппара туры, надо доставить. И он тоже на похороны, мама умерла у парня. Третьим изъявил желание идти через перевал молодой оленевод. Военные уехали. Мы остались у застрявшего вездехода втроём. Стали упаковы ваться, и тут всплыл злополучный ящик тушёнки, который прапорщик просил пере дать своей подруге в Мурманске. Что делать? Оставить — своруют даже здесь, в безмолвии гор. Со вздохом сую этот ящик в рюкзак. И мы пошли. Наста нет, дороги нет, метёт пурга и почти пятнадцать километров впереди. Первым стал сдавать солдатик. Всё тяжелее и тяжелее он поднимался после прива лов. Оленевод шёл молча, но еле-еле. Дошло до того, что вначале пришлось ругаться, потом пускать в ход пинки. Вещмешок солдата перекочевал мне на шею. Мы еле Двигались. Часам к двум ночи добрались до спуска к Пьяному ручью и наконец увидели первый огонёк у КПП на реке Титовка. Там ожидалось тепло и связь. Но лучше бы