Фёдоров П.В. Российская окраина: природно-культурный ландшафт и проблема генезиса заполярного города. Живущие на Севере. 2005, с. 87-90.

вижность, а также природно-географические условия и, в особенности, поло­ жение в пространстве, развитость инфраструктуры, делающей возможным «импорт» городской культуры, присылаемой ветрами моды. Как было верно подмечено Ф. Броделем. Россия длительное время была слабо восприимчива к городской культуре: «огромным деревням» здесь «не обязательно суждено было сделаться городами».’ До революции в России все же сформировался особый - провинциальный тип - города, по многим своим свойствам еще тяготеющего к селу. Бурное развитие индустрии в XX веке открывает сопутствующую, не ме­ нее мощную волну урбанизации. Но неверно думать, что этот процесс во временных параметрах был тождественен столь же бурному развитию город­ ской культуры. В особенности этот разрыв заметен на примере Заполярья, где индустриальные поселения возникали фактически на пустом месте. Кольский Север, по территории совпадающий с современной Мурманс­ кой областью, до начала первой мировой войны не был урбанизирован вслед­ ствие малочисленности проживавшего здесь населения. Населенные пункты Кола и Александровск, хотя формально и имели городской статус, не были «городами» в уже упомянутом нами, особом смысле этого слова. Они скорее напоминали большие поселения. Строительство Мурманской железной дороги в 1915-1916 гг., как и осуще­ ствленная в советский период безпрецедентная для заполярных широт про­ грамма индустриализации и милитаризации Кольского Севера, превратили этот регион в один из самых урбанизированных в СССР. За короткий период здесь выросли городские поселения: Мурманск, Кировск, Мончегорск, Олене­ горск, Ковдор, Апатиты, Полярные Зори и др. Самая крупная урбогруппа за Полярным кругом протянулась на несколько десятков километров по обеим берегам незамерзающего и глубоководного Кольского залива: кроме Мур­ манска, она включила в себя военные города и поселки (Североморск. Поляр­ ный, Гаджиево, Сафоново. Росляково, Оленья Губа и др.). Численность населе­ ния этой урбогруппы достигла максимального значения к началу 1990-х гг., превысив полмиллиона человек. Процесс превращения заполярного поселения в город занимал не годы - десятилетия, и не столько был связан с ростом численности населения, сколько с проблемой укоренения последнего. Строители и первопоселенцы новых «городов» приходили на Север часто неосознанно (а в советский период зача­ стую просто вынужденно или даже принудительно) - они шли сюда не жить, а работать: строить порты, заводы, фабрики, флот. Экстремальность условий Заполярья и прагматизм стоявших задач, и, кроме того, нехватка ресурсов, делали второстепенными, по крайней мере в первое время, проблемы куль­ турно-духовного плана. В годы индустриализации окончательно утвердилась установка на поко­ рение заполярной природы, хищническое истребление ее богатств. Отсюда расхожим стало утверждение - «большевики победили тундру». Такое гиперт­ рофированное возвышение человека над природой практически выводило его за приделы диалога с ней, чем подрывались важнейшие основания гума