Дюжилов, С. А. Институционализация науки на Кольском Севере в 1920-1930-е годы: приоритеты, достижения, проблемы // Труды Кольского научного центра РАН. Серия "Гуманитарные исследования". - 2015. - 1 (27), вып. 7.

Перелом наступил на рубеже 1920-1930-х гг. Развитие производительных сил Заполярья, начавшаяся здесь индустриализация потребовали сближения науки с производством, ее прямого участия в созидательных процессах. Одной экспедиционной работы для этого было явно недостаточно. Вполне закономерно, что в сложившейся ситуации восторжествовала идея развертывания региональной сети научных учреждений, охвативших наиболее существенные отрасли знания. Становление первых советских научных центров на Мурмане относится к началу 1920-х гг. Поскольку с окончанием гражданской войны в стране остро стояла продовольственная проблема, развитие рыболовства в Баренцевом море явилось важной общегосударственной задачей, а рыбохозяйственные исследования стали местом приложения сил для многих ученых. На 1920-1933-е гг. приходится деятельность ряда морских институтов и учреждений на Мурмане (отметим, прежде всего, Мурманскую биологическую станцию и Плавучий морской научно-исследовательский институт, реорганизованный в 1929 г. в Государственный океанографический институт), из планомерных, но не всегда скоординированных работ которых выросли все советские и российские школы по изучению океанов и морей, как академические, так и прикладные. Анализ документов позволяет конкретизировать важнейшие достижения в этот период первого научного стационара на Кольской земле. С организацией Мурманской биостанции систематических гидрологических разрезов по Кольскому меридиану (согласно программе Международного Совета по исследованию морей) была заложена основа стационарного изучения гидрологического режима Баренцева моря. Многолетние научно-промысловые экспедиции станции позволили доказать возможность круглогодичного лова трески тралом в Полярном бассейне. В результате проведенной биостанцией Имандровской экспедиции (1924-1926 гг.) был собран богатейший материал по рельефу и геологии побережья озера Имандра, по его флоре и фауне, а также по рыбным промыслам [Рихтер, 1927: 177-178]. Неоценима роль морского биологического стационара в подготовке будущих зоологов, гидробиологов, ихтиологов (только в 1928-1929 гг. здесь побывало 90 практикантов и 36 научных работников, при наличии 10-11 штатных сотрудников) и в пропаганде научных знаний (с 1924 по 1929 гг. с музейными экспонатами МБС ознакомилось 75300 чел.) [ГАМО. Ф. 20. On. 1. Д. 16. Л. 8; Д. 31. Л. 16; Д. 40. Л. 91; Д. 44. Л.40; Д. 55. Л. 9]. Однако в конце 1920-х гг. с академичностью и многопрофильностью работ на Мурманской биостанции фактически было покончено (в 1929 г. она стала филиалом Плавморнина, затем ГОИНа), ее научный персонал переориентирован на решение проблем рыбного промысла. После же так называемого «дела ГОИНа» (1933 г.) биостанцию и вовсе закрыли, а ее имущество и архивы передали открытому в 1934 г. в Мурманске Полярному научно-исследовательскому институту морского рыбного хозяйства и океанографии (ПИНРО). В связи с организацией отраслевой рыбохозяйственной науки, интересы которой на Кольском Севере представлял ПИНРО, работы ученых-океанологов с 1934 по 1941 гг. оказались направлены, главным образом, на решение задач развития рыбной промышленности. В этом направлении им удалось немало сделать. Например, благодаря усилиям заведующего лабораторией донных рыб Н.А.Маслова в повседневную практику рыбаков вошли промысловые прогнозы, были выявлены закономерности в миграции рыб путем ее мечения, а заведующий лабораторией сельди проф. М П.Сомов оказался непосредственно причастным к появлению на Мурмане промысловой разведки. И все же ПИНРО не мог решать всех тех задач, которые прежде ставились 101