Дранишников, В. В. Ностальгия по всеобучу в советской школе // Наука и образование. – 2010. – № 11. – С. 224-231.

226 Школа вчера, сегодня, завтра: с любовью, болью, надеждой в решении задач всеобуча, а Мурманские школы тра­ диционно славились умением давать детям хорошее, полноценное образование. Выпускники мурманских школ поступали и поступают в самые престижные вузы страны. Мне суждено было работать в школе учителем истории, обществоведения и основ советского госу­ дарства и права со второй половины 60-х годов по середину 80-х годов 20 века, т.е. когда уже по всей стране, в значительной мере, успешно осуществля­ лось всеобщее обязательное среднее образование. Убежден, что не смотря на сложность и противо­ речивость этого процесса, просчеты и ошибки, до­ пускаемые на разных уровнях власти в разные годы развития советской школы, всей системы образова­ ния в стране, —осуществление всеобуча (всеобщего, обязательного среднего образования —десятилет­ ки) было высшим этапом развития школы в нашей стране. Работа в школе доставляла мне большое удоволь­ ствие. Но, наверно, как и в любой деятельности, бы­ ло много обстоятельств, которые не только портили настроение, отнимая время, выбивали из колеи, но и мешали творчеству. Это прежде всего формализм в учебно-воспитательной работе и в управлении си­ стемой образования; слепое следование администра­ ции школы любому постановлению и инструкции партийных и государственных организаций, особен­ но идеологических, даже если они не совсем соот­ ветствовали реалиям школьной жизни. А сколько надо было писать планов, отчетов и прочего «бумагомарания». Иногда возникали кон­ фликты с техническим персоналом (уборщицами), для которых лучшая школа та, которая всегда закры­ та на замок, и уж точно, неработающая в воскре­ сенье, каникулы, праздники. Я бы мог перечислить и многое другое. Но это все, безусловно, мелочи, ко­ торые есть в любой деятельности, в любой профес­ сии. А вот осуществляемый «всеобуч», о котором я сегодня ностальгирую, давался всем с большим трудом. Как и любая «обязаловка». Мы плохо развивали у детей мотивацию обуче­ ния, ведь в государстве, где интеллектуальный труд никогда не оплачивался достойно, это было очень сложной задачей. Как правило, таксист или заправ­ щик бензоколонки получали намного больше, чем ученые. Работники торговли и общественного пи­ тания не бедствовали из-за весьма развитого блата и левых заработков. А уж сколько в стране было «несунов», а между тем нынешнее поколение моло­ дежи даже не знает, кто это такие. Поясню. Товаров в магазинах было мало, да и те достаточно низкого качества, поэтому люди, производившие какую-либо продукцию, тащили с работы мимо проходной все, что можно было унести. Даже мелкого воровства не стеснялись, и все, что можно было стащить, шло либо в семью, либо на продажу или обмен. Конечно, существовали давно известные мето­ ды работы с педагогически запущенными детьми, включавшие серьезную психологическую диагно­ стику, выявление пробелов в знаниях, работу по ин­ дивидуальному плану, включение в познавательную деятельность за счет педагогического мастерства учителя. Но делать все это в массовой школе при огромной перегрузке и мизерной зарплате, только на энтузиазме, было трудно. Поэтому и родители, и дети быстро осознали, что за неуспеваемость учителя несут гораздо боль­ шую ответственность, чем они сами. У детей стало формироваться ложное представление: они учатся не для себя, а для родителей, для школы и государ­ ства. При конфликтах с учителем по поводу плохой успеваемости ребенка у родителей был железный аргумент —вам, учителям, за работу деньги платят, вот и учите как следует. В таких условиях очень сложно было учителю оставаться принципиальным и справедливым. Однажды десятиклассники решили меня «про­ тестировать» на смелость и принципиальность. На уроке обществоведения я вызвал к доске ученика. Он бодро отказывается: —Не готов! А по выражению его лица вижу, что он нисколь­ ко не переживает по этому поводу. Вызываю другого. Снова отказ. Спрашиваю: —В чем дело? Разве я вам этого не объяснял? Все молчат, опустив глаза. Вызываю одну из лучших учениц и снова слышу тот же ответ. Стало ясно —они решили проверить, сколько двоек я риск­ ну поставить. Тогда я улыбаюсь и говорю: —Может, весь класс отказывается отвечать? В ответ получаю бодрый крик: —Да, все! —Печально, ведь каждому придется индивиду­ ально сдавать зачет по всей теме. Насколько я понял, двойки придется ставить всем? Тут кто-то сказал: —Не бережете себя, Вячеслав Васильевич! Хло­ пот из-за этого не оберетесь. —Это верно, неприятности у меня будут. Но это вы бьете ниже пояса. Наступила тишина. Наверное, до последнего мгновения все считали, что я передумаю. Но я спо­ койно вывел всем присутствующим «жирные» двой­ ки в журнале. Получилось тридцать семь двоек. Через несколько дней меня вызвала завуч и от­ читала за эту, по ее мнению, «детскую шалость»: —Мог бы и карандашом поставить, припугнуть, а потом стереть. А теперь весь журнал испортил, о других не подумал. Будет проверка —как я это «творчество» объясню? Потом на педсовете меня долго «прорабатыва­ ли», другим в назидание: —Вы как преподаватель общественных дисци­ плин допустили серьезную политическую ошибку! Постановление партии и правительства о всеобуче — это не бумажка, которую можно игнорировать, а ру­ ководство к действию. Вам пора уже понять, что учитель ставит двойки, в первую очередь себе за непрофессионализм, а потом уж детям, показывая