Буторин, А. Р. За краем земли и неба : [фантастический роман] / Андрей Буторин. – Москва : АСТ ; Донецк : Сталкер, 2007. – 333, [2] с. : ил. – (Заклятые миры).

вместе. Что тогда? Кто-то из нас двоих должен будет уступить, а значит, следуя твоему измышлению, уже будет несвободен. - Так что же тогда свобода? - Не знаю... - Ачаду вновь хмыкнул в бороду. - Что-то я часто стал отвечать так, как не пристало Учителю, ты уж прости... Впрочем, мы сейчас не на уроке. Хотя... Лучшие уроки дает сама жизнь. И особенно хорошие - когда жизнь не течет гладко, а ставит перед человеком проблемы, кажущиеся порой неразрешимыми. Вот как сейчас... Ладно, я попробую ответить тебе. Как я сам это понимаю. Я уже говорил, что нет и быть не может такого понятия как «свобода» в чистом виде, когда ты волен делать все-все-все, что захочешь. Ну не бывает так в этой жизни! Вот я бы, скажем, очень хотел прогуляться по небу, летать над землей быстрой стрелой... Но это невозможно, ведь так? Так что же мне - плакать, страдать, жаловаться всем, что я не могу летать? Пусть меня пожалеют... Вот я и стану тогда несвободным. Я сам себе стану внушать: я не могу то, у меня нет этого... И сам же этим лишу себя свободы. Свободен не тот, кто имеет все, что пожелает, а тот, кто умеет находить радость жизни в любой ситуации. Свобода - это образ жизни, твое отношение к ней, умение управлять своими чувствами и желаниями. И не надо говорить, что твое внутреннее состояние зависит не от тебя самого, а от внешних обстоятельств. Твой внутренний мир потому и твой, что лишь ты сам в нем хозяин! В нем ты - свободен. Конечно, если поймешь это и сам захочешь стать свободным. Учитель замолчал. Молчал и ученик. Оба сидели, не глядя друг на друга. Наконец мальчик вздохнул и то ли тихо спросил, то ли просто сказал самому себе: - И вот в этой запертой комнате я свободен?.. Ачаду услышал. И ответил: - Ты можешь быть в ней свободным. А можешь начать метаться, плакать, кричать... Тебя никто не услышит, кроме меня, никто не поможет, но ты станешь несвободен по-настоящему. Но ты можешь и просто находить маленькие радости в данном положении: ты жив, у тебя ничего не болит, рядом есть человек, с которым интересно - я надеюсь - беседовать. Ты можешь измышлять, мечтать... Можешь, наконец, дуть в свои трубочки или играть словами... Да, ограничений в этой маленькой комнате гораздо больше, чем в большом мире, но они все равно есть везде. Кроме... - Он выжидающе посмотрел на Хепсу. Тот кивнул и закончил: - ... моего внутреннего мира. Учитель положил руку на плечо мальчика. - Значит, мы свободны? Тот хмыкнул, кивнул, но все же добавил: - Мне было бы гораздо свободней с другой стороны этих стен. С другой стороны этих прочных металлических стен происходило следующее. Отклонившийся от курса корабль проследовал не прямо к «острову» Бишто, а пошел чуть левее его. Но сила притяжения массивной «земли», а чуть позже и ее атмосфера, оказали на поврежденное судно значительное влияние и сбавили его скорость, а заодно и траекторию движения. Корабль все ближе и ближе сносило к «берегу», пока он не чиркнул днищем по тонкому слою песка. Раз, другой... Скорость заметно снизилась, а сам корабль стал медленно поворачиваться разбитым носом к земле. Чиркнув по широкой песчаной косе, выступавшей далеко в «озеро», судно бешено закрутилось юлой, все еще продолжая довольно быстро скользить по черной глади, пока на пути его движения не лег поросший зеленью мыс. К счастью, склон его, опускающийся к «озеру» был очень пологим, поэтому корабль не разбился в лепешку, а лишь с жестоким скрежетом раздираемой обшивки вломился в гущу кустов и деревьев. Когда Ачаду и Хепсу почувствовали первый легкий толчок, оба разом крикнули: - Тормозим! Непонятно, чего было больше в этом спаренном крике - радости или тревоги.