Иванова, Л. Л. Мурманские подмостки : очерки и рецензии : монография / Людмила Иванова ; Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т. – Мурманск : МГПУ, 2009. -139 с.

коротком телесюжете Онегин, молодой человек в широкополой шляпе, и рас­ трёпанная Татьяна, лежащие в обнимку на широченной железной кровати, выглядели интригующе. А как детище «Богиса» (худрук - Г. Боголюбова) бу­ дет смотреться «вживую» на сцене Мурманского драматического театра? К тому, что внешне спектакль в постановке Михаила Крылова похож на хохмаческие «Прибамбасы» мурманских студентов, я была готова. И потому вначале легко, как принято говорить, с должным юмором отнеслась к трясу­ щемуся всем телом в стиле рэп Онегину (М. Крылову, он же Ленский, няня, кто-то ещё). И к пышнотелой, больше, пожалуй, смахивающей на кухарку, чем на дворянку, Татьяне - Г. Кашковской. И к мечущейся с искажённым зло­ бой лицом роковой «душе» Онегина (её пытается изобразить А. Кочубей; он же скачет «на палочке» в образе мужа-генерала)... Шутят ребята! Разве это грех? Нет, конечно. Но когда идёт время, одна сцена сменяет другую, а ребята всё шутят и шутят, поневоле приходит на ум старинная мудрость: «Играй, да не заигрывайся». И ещё кое-что про смех без причины... Дело не в том, что спектакль лично мне не понравился... Многим из числа молодёжи, никогда не державшей в руках «Онегина», он приглянулся, а я первые пятнадцать минут глядела на сцену даже с увлечением. Дело в том, что Александр Сергеевич Пушкин не заслужил такого обращения с собой. Тем более - с главным творческим проявлением своей жизни. Не буду «цитировать» спектакль. Многие сцены для пересказа потре­ буют особого сленга, тоже своего рода стиля рэп, рвущихся интонаций из­ вестного шоумена Николая Фоменко. Или эстетики и терминологии известной телевизионной передачи «Про это». Суммируйте её, «Империю страсти», ка- ких-нибудь «Тамбовских волков» из КВНа - и вы получите представление об атмосфере постановки. О вкусах её создателей. Спектакль, на мой взгляд, загублен. И не столько «лихачеством» моло­ дого и азартного автора, сколько пролезающей во все его щели пошлостью. Она, что и говорить, разлита теперь повсюду. На её запросы и требования час­ тенько откликаются те, кто мечтает о славе и признании публики. В спектакле Крылова допущен явный перебор двусмысленных жестов, интонаций, подтек­ ста («подсекса» какого-то). Опять же ниже памяти Пушкина считаю разбирать то, как читается, на­ пример, письмо Татьяны, как встречается она на балу с будущим своим суп- ругом-генералом, как «грезит» на железной кровати о Татьяне скользкая точно уж «душонка» Онегина (А. Кочубей). Есть, правда, и находки. Вполне разделяю остроумие постановщика, за­ ставившего Татьяну (Кашковскую) ходить «беременной» письмом Онегину... Но как бездарно читается это письмо! Актриса прямолинейно иллюстрирует тупым выражением «мордашки» каждую дорогую слуху строчку, тычет паль­ цем в первого попавшегося зрителя, а в конце с воплем: «Кончаю!» —выбега­ ет из-за кулис, бросается на железную, украшенную поэтической лирой кро­ вать и бьётся в экстазе... Это всё настолько не по Пушкину, настолько мимо, 128