Таалэ. Письмо с Мурмана // Вестник Мурмана. - 1923. - № 15. – С. 2-5.

4 В Е С Т Н И К № 15. сделать в этом направлении, сделать нужно, и возмож­ ное предвидение тех или иных перспектив и резуль­ татов работы для государственной организующей и на­ правляющей власти обязательно. Но при всем том и эмпирический путь, путь опыта в колонизационном деле неизбежен. Именно, в процессе опыта будут выявляться некоторые ошибки, на эго закрывать глаз нельзя, и нужно лишь быть готовым к немедленному исправле­ нию выявленных в порядке опыта неправильностей. Против такого взгляда на совещании решительно ничего и никем высказано не было. Очевидно, было ясно, что составить точный и подробный технический план коло­ низационной работы, обоснованный на экономических и финансовых расчетах при psj3KO и непрерывно изме­ няющихся условиях экономической жизни в нашей стране ' и неподдающихся учету, тоже меняющихся конъюнктурах внешнего рынка, действительно невоз­ можно *). Видоизменяющиеся явления экономической жизни как у нас, так и за рубежом должны быть учитываемы в процессе самой работы. План ее должен быть, по­ этому гибок и легко приспособляем к потребностям мо­ мента. Он должен быть, поэтому, неизбежно схематич­ ным и ни в коем случае не может быть бухгалтерски точным. Нужно, чтобы был верен принцип и пранплен метод, по которым строится колонизационная работа, а ее оперативные планы— это техника, которая должна быть постоянно приспособляема к реальным потр б- ностям, которые реальпо яге могут быть удовлетворяемы. *) Стс-ногр;іфич. отчет о Совещании в № 2 Сборника по коло­ низационным обследованиям Севера, 1920 г. стройки. Эта картина напомнила мне страничку из финских сказок. Самая богатая фантазия художника не могла бы придумать более яркого сочетания красок. И это у Полярного Круга!.. Здесь в сто раз лучше, чем там, в гнилом ІІитере, где из-за каменных громад не видно голубого неба, солнца. Я как-то сразу пришел к заключению, что наши пре­ подаватели совершили по отношению к нам неисправимое преступление, сообщив нам ложные сведения о нашей се­ верной полосе. — Вот и Лапландия. Кандалакша. Большая деповская станция. Е сть отличная больница, хорошо устроенная школа с интернатом. К поезду вынесли ящиками копчушки, а в буфете можно было найти все, начиная от спичек и конвертов, кончая колбасой, маслом, яблоками и сгущенным,молоком. Я был поражен... „Н дурак ж е я, что взял с собою 20 пудов провизии“ ! Поезд уносил нас все дальше и дальше. Еще сутки и я буду у цели. — Чем х уж е Кавказского хребчлг'— обратился ко мне мой чичероне, указывая на цепи гор, синевших вдали.— Это Хибинские горы. Ходил я по этим горам. Одно удоволь­ ствие. Вот эта гора как будто маленькая, а по прямой линии іо верст. Горы были, действительно, очень красивы. Глядя на них. сердце радостно забилось. Мне казалось, что я у себя на далекой родине, поздно осенью. „Ты, верно,помнишь военно-осетинскую’дорогу, осенью.'" — Вот и Имандра. Самая красивая местность четвер­ того района— сказал мой попутчик. Я вышел на станцию. „Здесь есть б уф е т 11, сообщил кто-то. Маленькое уютное станционное здание. В буфете жарко, толпятся пассажиры. За стойкой бывший повар Донона- Это именно и имеется в виду Мурманской железной дорогой и большего от нее требовать нельзя, да и не целесообразно, —если только не желать тормозить нала­ живающееся дело. Когда обсуждался вопрос о постройке Сибирской железной дороги, то наиболее осмотрительные люди утверждали, что это пе нужная затея, что по дороге нечего будет возить. А через короткий промежуток вре­ мени понадобилось строить вспомогательные линии но оконечностям магистрали (Тюмень - Омская и Амурская железные дороги), в середине же прокладывать вторую колею, иначе дорога не справлялась с грузами. Грузы же эти подавались на дорогу создавшими их пересе- лепцами-колонистами, которые в обмен получали то­ вары, привозимые дорогой. И наиболее осмотрительные люди оказались наиболее недальновидными. Слишком осторожно они ходили и осмотрительно глядели. Им чужд и непонятен был творческий пыл и порыв. Можно не верить словам, но нельзя не верить ци­ фрам. А цифры иллюстрируют ясно тот экономический эффект, который дала колонизация Сибири ’). Вот по­ чему на заседании Колонизационного Института, о котором сообщено в „Вестнике Мурманской желез­ ной дороги“ 2), определенно отмечался положительный и большой экономический результат переселения в Сибирь, как ни плохо было поставлено переселенческое дело но взглядам представителей некоторой части рус­ ской общественной мысли. Эта часть русской обще*) См. ст. Г. Ф. Чиркииа. 4) Лі 3 См. мою статью „В Государственном Колонизационном Институте". П од чистой кисеей пирожки с мясом, черникой, жареная рыба, пиво и кофе... пирожные. Выпив стакан чаю, я вышел на платформу. I Іередо мною лежало озеро Имандра с цепью гор на горизонте и низко-рослыми соснами у береіа. Легкий ветерок рябил зеркальную поверхность озера. Совсем низко висели перламутровые тучи. За ними спало солнце. З а станционным зданием совсем близко, кажется, что рукой подать, дремали горы-великаны, окутанные синс-серой дымкой. Передо мною была мрачная, но величественная картина. Я чувствовал целомудренный сон целомудренной природы... На станции Коле мой попутчик показал мне лопаря, который вынес к поезду великолепную пудовую семгу. Это был мужчина лег 30, ниже среднего роста, ши ­ рокоплечий, широколицый с маленькими добродушными глазами. Невольно вспомнил слова: „О т скал тех каменных у нас, варягов, кости"... Мой попутчик, хорошо знающий лопарей, говорит, что они чрезвычайно выносливы, нетребовательны, честные. Единственная слабость: любовь к вину и чаю. Особенной чистоплотностью, правда, не отличаются. В пимах (сапоги из оленьей шкуры), ксстах (рукавицы из шкурки оленьих лап) и других меховых вещах не один д е­ сяток „блондинок“ . Спят они на олепьях: шкурах, по-лопарски, „тылая". Говорят нараспев. Выражения своеобразные. „ П о в а ­ литься спать". „Нашевилось— приснилось". „Сны — альке". „Варака — густой лес на горе". Вот песня из лопарской сказки: „Муна атче шур нэйта. Муна анпа шур нэйта. Муна вилле шур нэйта. Муна рнете-этче шур нэйта" (Мой отец большой колдун, моя мать большая колдунья, мой брат большой колдун, мой крестный отец большой колдун). Раздался, наконец, свисток к остановке.