Живая Арктика. 2005, №1.

Улица Ерофеевский спуск во Владимире. (На переднем плане Игорь Авдиев) Ушел я от него сильно озадаченный, од­ новременно с симпатией и страхом". 1961, конец октября - постепенно Бо­ рис Сорокин приводит в комнату к Ерофееву почти всех своих школьных друзей: Тихоно­ ва, Петяева, Цесарского, Архипова, Масло­ ва, образовавших в институте знаменитую ерофеевскую "свиту". О шумных диспутах в этой комнате по общежитию ходят целые ле­ генды. А по институту ползут слухи, что Еро­ феев заслан во Владимир из семинарии, что­ бы разлагать советское студенчество. Одновременно Венедикт поражает всех своим женоненавистничеством. (Возможно летняя размолвка с Юлией Руновой была у него еще "шрамом по шраму"). Девушки убе­ гали из его комнаты совершенно возмущен­ ные, так он мог их унизить или обидеть сво­ ими разговорами о второсортности женской натуры. Девушки, с которыми Ерофеев все же находил общий язык, были по большей части чем-то обделенными или обиженны­ ми, жизнью, судьбой, обстоятельствами. Интересно, что Венедикт различал и на­ зывал девиц не по именам, а по цветам - чаіце всего по цветовой гамме одеяний, в которых они появлялись у него комнате. Зеленой феей с черными глазами была вечно несчастная Нина Ивашкина. Хрупкую и чахоточную девушку Свету Венедикт на­ зывал серой. Неизменным участником еро- феевских "объединений" была белая "падшая женщина" кандидат наук - Наина Николае­ ва, "Оранжевая студенточка" Садкова посто­ янно делилась с Ерофеевым своей неразде­ ленной любовью к доценту с кафедры язы­ кознания. В спектре его свиты была и "си­ няя" Миронова, которая любила "за глаза" развенчивать свих подруг, и уверяла Ерофе­ ева, что вообще сторонится людей и любит "только при­ роду". Приблизил к себе Ерофеев и безнадежно влюб­ ленную в него "фиолетовую умницу Тяпаеву", не было у Венедикта только черной девушки. И Валентина Зимакова, поспорила с подругами из своей комнаты, что она тоже будет одним из цветов еро- феевского спектра. В черном, облегающем ее пышную фигуру платье она могла часами задумчиво сидеть в комнате у Ерофеева, не вступая ни в один из ведущих­ ся там жарких диспутов. И скоро она была оценена и полюблена Венедиктом по тому же принципу, как был оценен и приближен один из самых "недостойных" дру­ зей Бориса Сорокина - Вадим Тихонов - за предан­ ность, податливость и беспринципность. Вспоминает Борис Сорокин. "Зимакова интуитивно чувствовала могучую волж­ скую породу Венедикта и выражала ему такую абсолют­ ную преданность и, почти рабскую покорность, что ус­ тоять он конечно не мог. Валентина почти ни в чем ни­ когда Ерофееву не возражала, хотя почти ни о чем с ним и не говорила. Они могли просидеть с бутылкой вина целый вечер и не сказать друг-другу ни слова. И очень скоро, подыгрывая Венедикту во всем, Валентина стала его вторым я, и то, что не удавалось в полной мере оре­ хово-зуевским девушкам, полностью реализовалось в Валентине Зимаковой. Во Владимире они представляли собой и довольно приметную пару. Высокий и широкоплечий, с пышной копной русых волос Венедикт, и зеленоглазая, и, под стать ему высокая, в облегающем черном платье и с чер­ ными распущенными волосами Валентина. Они вместе заходили в церковь и раздавали нищим мелкие монеты (предварительно запасаясь ими в мага­ зине). Еще они любили останавливаться около салона новобрачных и долго рассматривать подвенечные пла­ тья, как будто готовятся к свадьбе. Но тут произошел такой случай. В общежитии пе­ динститута поселились два пошлейших субъекта: некто Миша Француз, он играл на саксофоне в институтском оркестре и гитарист по прозвищу Грек, хотя на самом деле он был осетином. Они так поразили девушек свои­ ми сладкозвучными романсами и обладали такой сексу­ альной обаятельностью, что скоро у них в комнате пе­ ребывала, чуть ли не вся женская половина общежития.