Живая Арктика. 2005, №1.

Статья 58 УК РСФСР 1926 года (Начало на 8-й стр.). вяжемся или совершен- вода, складов и иных ком конгрреголюцион- оооружений — ВМН, ном преступлении — часть 10 — гтропаган- лишение свободы не ни да или агитация, содер- же 6 месяцев, жащие призыв к свер часть 13 — активная жению, подрыву или ос- борьба против рабоче- лаблению советской ела- го класса и рев. движе- сти, а равно распростра- кия, проявленная на от­ менив, изготовление или ветственной или секрет- хранение литературы то- ной работе при царском го же содержания — строе или у контррево- лишение свободы «е нм- люционного правитель же 6 месяцев, те же ства в период граждан- действия при массовых ской войны — ВМН, волнениях или с исполь- ' часть 14 — контрре- зованием религиозных волюционный саботаж, или национальных пред- то есть сознательное ис- рассудков масс — ВМН, полнение кем-либо оп- часть 11 — всякого ределенных обязанно рода организационная стей іили умышленно деятельность, направлен- небрежное их использо- -ная к подготовке шли вание со специальной совершению преідусмот- целью ослабления вла- реніных в настоящей гла- сти правительства и де­ ве преступлений, а рав- ятельностй государствен­ но участие в оргвниза- ного аппарата — лише- ции — меры соответст- ние свободы не «иже вующих частей главы, одного года, при особо часть 12— недоноше- отягчающих обстоятель- и и ^ с ^ д о ^ о в е р н ^ го т^ ^ ^ г^ ^ ^ п т п ь ^ ^ ^ М І^ ^ ла, да нагрянула еще семья сына Ивана из Керети, тоже с Севера. И вновь прибывшим места уже не было. Поселились Ерофеевы в пустующем, полуразвалив- шемся доме младшей маминой сестры Натальи. Васи­ лий Константинович принес им мешок муки и еще кое- чего из продуктов, но этой снеди хватило ненадолго. Своих запасов уже давно не было и купить было не на что. В елшанском сельсовете хибинских Ерофеевых не посчитали за эвакуированных, - они же ведь к родствен­ никам приехали. Поэтому, ни продкарточек, ни талонов на питание они не получили. Труднее всего пришлось маленькому Венедикту: он вытянулся, побледнел, по всем признакам у него начи­ нался рахит. В 1990 году в интервью журналу "Конти­ нент" Ерофеев заметил: "Самые первые воспоминания почему-то самые траурные. Покойная мать сказала всем старшим братьям и сестрам - подойдите к кроватке и попрощайтесь с ним. Со мной то есть... Это был 41-й год, значит, мне было два с половиной года..." Эту страшную зиму 1941-1942 года их спасли от го­ лодной смерти неубранные колхозные поля. Тайком от­ капывали мерзлый картофель, толкли его в ступе и пек­ ли черные, сладковато-горькие лепешки. Веничка ходил бледный, с вздувшимся животом. С Боренькой они за­ бирались на русскую печь и оттуда декламировали одни и те же стихи: Сия история была В некоей республике. Баба на базар плыла, А у бабы - бублики. Или: "Ешь ананасы, рябчиков жуй!" Или еще какие- то стишки, так или иначе связанные с едой. Старшую, Тамару, призвали на оборонные работы. Немцы были уже под Москвой. Из воспоминаний старшей сестры Венедикта Тама­ ры Гущиной. "Несмотря на все трудности, мы не поддавались унынию. В свободные часы занимались чтением: Нина читала вслух рассказы Шолом Алейхема, я нашла в доме старую хрестоматию и читала детям главы из "Войны и мира", - почему-то им особенно нравились страницы о гибели Пети Ростова. Керосин берегли, сумерничали: и, чтобы время не проходило попусту, мама начинала нам что-нибудь рас­ сказывать. Ребятишки лежали кто на полатях, кто на рус­ ской печи. Мама рассказывает-рассказывает, а потом го­ ворит: "Ну, все. А теперь - спать". Все мы начинали ныть: "Мама, а что дальше?" Но мама была неумолима: "Спать". Помню, она рассказывала нам очень долго, с продолжениями "Месс-Менд" - была такая агитацион­ но-приключенческая повесть Мариэтты Шагинян, по­ том Мельникова-Печерского. Мне впоследствии при­ шлось читать его книги, и оказалось, что мама так под­ робно рассказывала "В лесах" и "На горах", что я чита­ ла - совершенно знакомые вещи. Мама вообще была замечательная рассказчица, ее истории о жизни родно­ го села, о семье Архангельских, о разных чудачествах домочадцев заставляли нас надрываться от хохота. Она умела интересно пересказать, все что угодно: и "Ледяной дом" Лажечникова, и занудного Боборыкина, и Лидию Чарскую, с ее рассказами о войне с Шамилем. Даже рассказы Чехова - а он был одним из ее любимых