Живая Арктика. 1997, №1 (7).

Ж И В А Я ш ш ш , №1. январь, 1997 ЛЮБОВЬ К ПЕЙЗАЖУ М ногие люди, выросшие среди природы и вда­ ли от городов, часто не понимают красоты пей­ зажа. Красота животного мира более доступна им. Но и и здесь, часто, это не красота животного, как такового, а признаки его полезности, которые более понятны крес­ тьянину. Отложим пока обсуждение этого вопроса, и по­ звольте мне выразить свою мысль голословно; впослед­ ствии я обещаю подтвердить ее основательными дока­ зательствами. Только образованные люди могут наслаж­ даться красотой пейзажа. И помочь в этом виде позна­ ния мира может музыка, литература и живопись. Таким образом приобретенное знание передается наслед­ ственно; потомок благородного рода может иметь врож­ денное чувство красоты, ведь оно коренится в тех ис­ кусствах, которыми предки его занимались за несколь­ ко сот лет до его рождения. Заметьте следующую чер­ ту, одну из прекраснейших черт природы человеческой. Потомки благородных родов, воспитанные среди про­ изведений искусства и подвизающиеся на поприще ве­ ликих дел, любят в пейзажах своей родины воспомина­ ния сии; это чувство нельзя внушить или передать как вещь, оно бывает только врожденным; это награда и венец долгой, великой исторической памяти. Слава ве­ ликих предков длинным рядом веков распространяется мало-по-малу и на ту землю, где они жили. Тайна Де­ метры, материнство земли, которая всех нас породила и всех нас в конце пути примет в свое лоно, пробуждает в нас трепет при виде поля или ручья. Эта тайна прида­ ет священное значение пограничной меже, которую ник­ то не может нарушить, и воде, которую никто не смеет осквернить; воспоминания о прошлых любимых людях превращает каждую скалу в надгробный памятник с та­ инственной надписью, а каждой тропинке придает тра­ гическую прелесть запустения. В этом заключается причина глубокой любви к пей­ зажу, присущей всем нам, по мере глубины других на­ ших чувств. И пусть ничто в этом вопросе не смущает нас; мы должны чувствовать всеми силами своей моло­ дости, что только тогда в полной мере будем достойны своей родины, завещенной нам предками, когда всеми своими делами и всеми искусствами будем стремиться передать ее своим детям еще прекраснее, чем получи­ ли ее на свой недолгий век. РЕггогая И так, как эстетическое чувство свой­ ственно человеку, то ничто челове­ ческое не должно быть чуждо ему. Вооружив­ шись этим орудием, как философией станем в каждом действии и в каждой идее, ей под­ чиненной, рассматривать ту роль, которую играют в нашей жизни красота природы. В душе человека всегда найдутся отпе­ чатки дивных картин природы, воспринятых его взором. В его сердце - различные настро­ ения, порожденные сверкающим или мрачным видом горных массивов. Интересуясь конечными причинами, видя насупившиеся скалы, он не скажет, подобно изве­ стному мыслителю: "а чему могут они служить? - Да, возможно, убежищем для животных”, но станет ли он изучать - не созданы ли они, чтобы служить школами м храмами для всего человеческого рода, не являются ли они драгоценными иллюстрациями для летописи, или добрыми и простыми уроками для ученого, или тихим убежищем для мыслителя. Человек задает себе вопрос и о том, в какой связи история горных вершин находит- КРЯС 0 ТЫ ся с историей самых возвышенных мыслей. Или, какую роль играют горные ландшафты для греков и итальянцев, и для остальных на­ родов Европы? Отметим, например, тот факт, что у римлян нет ни одного уголка земли от­ куда не видно было бы гор, придающих ха­ рактерную черту всем пейзажам. Очертание гор Спарты, Коринфа, Афин, Рима, Флорен­ ции, Пизы, и Вероны поразительны по своей красоте. И хотя в рассуждениях греков мож­ но заметить некоторое пренебрежение, и даже отвра­ щение к суровости гор, тем не менее, святилище Апол­ лона помещено было у них среди дельфийских утесов, а его трон на высокогорном Парнасе. Может быть в этом созерцании родных картин при­ роды и заключается источник многих великих идей, ру­ ководящих миром. Быть может в этом и осно­ ва, патриотизма. Пейзаж есть лик Матери- от­ чизны, которую иначе пришлось бы представ- лять себе в виде мертвой отвлеченности или чем-то вроде тяжелой, каменной женщины, 13