Живая Арктика. 1996, №4 спецвыпуск.

суждения. - Прочел «Эту странную жизнь» запоем, не меньше пяти раз подряд, заявил старший науч­ ный сотрудники. Давиденко, между прочим, поэт, автор двух сборников стихов. - Осилил со второго раза - поначалу отпугнул внешний жесткий рационализм главного героя, - признался аспирант А. Волохонский. Но примечательно, что при всей разнице «ис­ ходных данных» оба они говорили о большой значимости книги, о силе нравственного приме­ ра, которую несут в себе главные герои. - Система системой, кому она по характеру, может, наверное, с успехом применить ее, - ска­ зал старший научный сотрудник Р. Медведев, - но главными, достойными подражания и следо­ вания, мне кажутся такие черты Любищева, как убежденность, честность, беззаветное служение народу. Старший научный сотрудники. Щеголев: - Казалось бы, Любищев «нетипичен» - в смысле своей необычности, «нестандартности» челове­ ческой. Он работает в нетипичных обстоятель­ ствах. Но его образ близок к нравственному иде­ алу ученого. Чувство долга перед народом и об­ ществом, духовное богатство, внутренняя куль­ тура, широта кругозора, позволяющая видеть мир как целое и взаимосвязанное, - существенные черты его облика. И. Кондратович, лаборант: - Для меня лично очень важно, что образ про­ фессора Любищева - не плод фантазии автора, что такой человек жил на самом деле, был на­ шим современником, мы можем найти в научных UjUHimeAtu — ч 1 1 1 И 1 1 U W W J т т - Г Ч №4, Август, 1996 изданиях его труды. И потому его образ имеет как бы двойную силу воздействия. Заслуга же автора состоит в том, что он сумел из единичной и «странной» жизни конкретного человека извлечь нравственный урок, имеющий ценность для мно­ гих. - И ведь при всей своей необычности, - под­ черкнул И. Давиденко, - Любищев не восприни­ мается нами как некое исключение, феномен. Я лично вижу в нем многие черты, которые были свойственны корифеям моей научной специаль­ ности - геологии. Вспомним Ферсмана, Обруче- ДОМ МОЛОДЫХ СПЕЦИАЛИСТОВ Горный дом, Игорный дом. Все играют вкруговую. Все играют, я горюю. Все играют, я горю. Время Ближе к ноябрю. Да не карты надоели - Дождь идет уже неделю, Лето в памяти ношу. Не томясь и не ревнуя, Все играют вкруговую По второму кругу вновь В прошлогоднюю ЛЮБОВЬ. Я своБодна. я вне круга, Я ничейная подруга. Все играют, я пишу. Что еще на свете надо? Дождь идет до Ленинграда, И оБратно, и опять. Он играет вкруговую. Он играет, я горюю. Лето в памяти ношу. Все играют, я пишу. Римма Маркова Апатиты. 1979 ва: та же колоссальная работоспособность и про­ дуктивность, такая же беззаветная преданность любимой науке, Родине, народу... Так шел разговор о книге. Участники обсуж­ дения сходились в одном: главное в профессоре Любищеве - огромная сила нравственного при­ мера. Но, думается, не надо сбрасывать со сче­ тов и более «узкий» аспект разговора: о челове­ ке и времени, о «системе» Любищева. Думается, не случаен интерес к «системе»: он отвечает каким-то внутренним потребностям людей, потребностям Времени с большой бук­ вы. Мы должны научиться уважать время, науч­ но и серьезно относиться к нему Не случайны, думается, и попытки «применить на себе» систему Любищева. Не столь уж Г) ^ часты, кстати говоря, в последние годы примеры столь прямого воздействия книг на жизнь!