Живая Арктика. 1996, №4.

Ж И В А Я ш ш ш ш . № 4, ноябрь 1996 всех уровнях управления и реализации природоохранных мероприятий. Из-за резкой естественной широтной неоднородности арктического региона, к нему неприменимы общие, единые планы природопользования и охраны природы в гораздо большей степени, чем, например, к соседнему таежному региону. В их основу как базовый принцип должна быть заложена пространственная, прежде всего, широтная дифференциация. Тем не менее, несмотря на пристальное внимание в последнее время природоохранного сообщества к арктическому региону и его активной деятельности в Арктике, принцип широтной неоднородности чаще всего игнорируется в планах и мероприятиях как международного, так и российского уровней. От такого подхода страдает прежде всего южная половина региона Гипоарктика, так как львиная доля внимания п р и р о д о о х р ан н и к о в естественно приходится на типично а р к т и ч е с к и е э к о с и с т е м ы . Прибавим сюда и х а р и з м а т и ч н о с т ь высокой Арктики, и о т н о с и т е л ь н у ю простоту процедуры землеоотвода на в ы с о к о ш и р о т н ы х арктических островах и архипелагах при п р о ­ ектировании заповедников и других особо охраняемых природных территорий, так как их территория относится к Госземзапасу и чаще всего не имеет землепользователей. Витоге даже при самой грубой прикидке сейчас в России площадь, занятая особо охраняемыми природными территориями в высокой Арктике, во много раз больше, чем в низкой, где их почти нет вообще. Интересно, что в программе по охране арктической фауны и флоры ( Conservation Arctic Нога & Fauna, CAFF), выполняемой в рамках Рованиемского соглашения, список видов- индикаторов региона состоит целиком из высокоарктических представителей у птиц и главным образом из них у млекопитающих. При этом арктический регион большинство стран- учасіниц соглашения dejure трактуют в достаточно широких границах, включающих и Гипоарктику (см.карту, пунктирная линия - ееюжная гарница по мнению автора) “Не везет” Гипоарктике и при подходе к ней с другой, таежной стороны. Хотя в последнее время мировое природоохранное сообщество обратило пристальное вниманиена бореальные леса Северной Евразии, основные приоритеты многочисленных программ по их охране также концентрируются прежде всего на типично таежных экосистемах. В целом эта ситуация могла бы показаться забавной, демонстрируя как, несмотря на повсеместно декларируемый п рим ат биоразнообразия в современной идеологии охраны природы, реальность подчиняется приоритетной парадигме зонально-ландшафтной дифференциации биоты в современной фундаментальной науке. Однако смешного здесь мало, потому что ресурсы Гипоарктики интенсивно осваиваются, причем без учета спецификии высокой биосферной значимости ее экосистем. Гипоарктика представляет собой арену самых трагичных конфликтов природы и общества на севере нашей страны - зон экологического бедствия вокруг Никельского и Норильского металлургических комбинатов, “покорения” нефтегазовым комплексом месторождений Западной Сибири, х и щ н и ч е с к и м истреблением ресурсов Белого моря и его так и “ н е о б ъ я с н е н н ы х ” недавних экологических к а тастроф . Полный список слишком длинен, чтобы приводить его здесь, но тем не менее в н астоящий момент, характер антропогенного пресса в Гипоарктике имеет пока еще очаговый тип распространения. Насущность и возможность создания системы особо охраняемых природных терри торий как компенсаторного механизма для пшоарктических экосистем очевидна, тем более, что и в целом по распространению заповедных территорий в России, Гипоарктика представляет собой один из самых существенных пробелов. В 1994году Социально-экологическим Союзом при поддержке Фонда Актуальной Биологии (Actual Bi­ ology Fund), был начат инициативный проект по охране и изучению экосистем российской Гипоарктики . В целом же региональные природоохранные программы, как по Арктике, так и по таежным лесам, нуждаются в концентрации внимания на Гипоарктике, в данный момент незаслуженно игнорируемой. Такая коррекция пространственных приоритетов может стать реальным примером воплощения стратегии биоразнообразия на экосистемном уровне. И.Покровская I 11 W i