Живая Арктика. 1999, №1.

1 .0 Т БИОМАССЫ- К ИНДИВИДУУМУ В ибрирует, вздрагивает биологический мир, колы­ шется, расползается, сжимается, окрашивается то злостью, то усталостью, то новым сексуальным напо­ ром, делится на острова народов и рас, стай и стад. И дышит. Кто жабрами, кто легкими, кто всей незащи­ щенной кожей. Два встречных незримых потока посто­ янно пронизывают друг друга: на землю спускаются одни души, а от нее отлетают другие. И это движение есть безусловная часть неведомого нам и непознаваемого ме­ ханизма, именуемого Жизнью. То, что биологи именуют биомассой, есть живая, в разной степени разумная плесень, отличающаяся спо­ собностью превращать с помощью сложных физико-хи- мических процессов неорганическую материю в органи­ ческую. Эта способность сохраняется в плесени до тех пор, пока она обладает катализатором жизни. Мёртвая органика распадается на свои неорганические состав­ ляющие, становясь прахом, землёй. Плесень обустраи­ вает мир вокруг себя. Любимый биологами дождевой червяк формирует слой гумуса вовсе не потому, что хо­ чет угодить хлебопашцу. Он обустраивает свой собствен­ ный мир. Твари земные метят (каждый по своему) тер­ ритории обитания. Армия овец и без человека способна опустынить какую-нибудь новую Сахару. А человек... А человек - единственный из всех живущих на зем­ ле - способен выступать в качестве активного преобра­ зователя природы, со-творца, творца новой природы го­ родов, "окультуренных" земель, рукотворных лесов и озёр, творца условно жизнеспособных локальных миров, субмарин и космических кораблей. Он, безусловно, заз­ нался, крыша у него едет довольно давно. И, осознавая собственное сумасшедшее сверхтворчество как беду (в том числе и для себя), он уже не может остановиться. Бедный Чарльз Дарвин, пытавшийся распознать эта­ пы творения, превратился в знамя биологического аван­ гарда, а его великая борода, привязанная к древку, бес­ помощно реет над очередным самомнением человече­ ства. Держась за эту бороду, человечество набросилось на антропоцентризм, и вот уже сколько лет пытается пе­ ревести сознание Человека (как Венца Творения) на уро­ вень гидры или амебы (во имя всеобщего равенства ви­ дов). Даже в этом своем анархистском заблуждении че­ ловек выступает как Венец. А самоуничижение челове­ ческих особей и их групп есть не более, чем ложная ас­ кеза людей, потерявших Бога, а вместе с Ним - смысл. И тогда смысл превращается во что угодно. То есть, любая формула превращается в смысл, любой болез­ ненный бред - в истину. Что уж говорить о философии сообществ (стран, сгруппированных и рассеянных народов, рас). При всей борьбе внутри этих сообществ, для внешних объектов они пытаются выступать в качестве единого организма (это похоже на то, как юриспруденция наделила органи­ зации (т.н. юридические лица) правами, ответственнос­ тью, именем - то есть тем, чем обладает физическое лицо). И целые страны, целые народы ведут себя как отдельные персоналии, навязывающие другим свои взгляды силой, или сгибаясь перед чужой волей, или продолжая древнюю борьбу за выживание в лесах Ама­ зонки, куда еще не докатилась массово крутая волна цивилизации. Обман, коварство, декларация прав на владение при­ родными богатствами и другими людьми, различные фор­ мы военного и политического насилия - это и есть мо­ ральный кодекс сегодняшних групп, составляющих че­ ловечество. Расовая и религиозная нетерпимость-лишь частные проявления общей схемы. Надутый агрессив­ ный патриотизм и космополитизм - две стороны одной и той же медали, ибо те, кто говорит о едином человече­ стве, на самом деле предполагает навязывание одной группе людей своих собственных ценностей (пусть даже неявно). Когда одна группа людей говорит другой: "Не отказывайтесь от своего Бога! Вы просто не отрицайте наших!" - этого достаточно ровно на то, чтобы объект уговоров признал многобожие. Все войны, какова бы ни была их природа, есть трус­ ливое продолжение философии отдельных людей, сбив­ шихся в стаи или рожденных в этих стаях. И потому оче­ 6