ЗЕМЛЯ TRE. № 1. 2013 г.

был похож на преследуемое животное. Идя по открытым местам, я пробовал петь, но в этих местах как-то дик и страшен казался мне собственный голос. Пробовал мечтать, грезить — безлюдье и глушь давили воображение. Не стану описывать всех впечатлений этого пути. У самого озера, на реке Кучше, я наткнулся на лопаря и едва ли бы он более изумился, встретив какое-нибудь неведомое ему чудище. Ошеломленный на мгновение, он кинулся от меня на ближайшую вараку. Напрасно я кричал ему, бежал за ним: он ухо­ дил все дальше и дальше, пока не пропал в скалах... Спустя день, я с горы заметил две вежи, меня оттуда тоже заметили, и я еще не успел спуститься, как три лопаря, четыре лопарки и несколько ребят выбежали вон и кинулись с криками и воплями в противо­ положную сторону. Нужно прибавить, что так дики эти мирные и честные труженики севера только в глуши. Между Колой и Канда­ лакшей, на Пазреке и на берегу океана они не только не уходят от туриста, но даже охотно завязывают с ним знакомство. Зато в Лавозере меня встретили радушно. Едва ли это не самое рыбное место в Лапландии, хотя вследствие громадного водопада на реке Вороньей здесь не появляется семга. Тут я тоже наткнулся на картографическую ошибку; Лавозеро соединяется с океаном не рекою Тириберкой, а Вороньей. Кругом Лавозера пропасть оленей и лисиц. Горы, озера и леса не исчерпывают еще деталей лапландского пейзажа. Здесь есть прекрасные луга... ЛОПАРЬ ЛЕТОМ ... Как тупа зимнее жилье лопаря, так вежа — летнее домовище его. Прежде он не знал другого жилища и только с приходом рус­ ских стал строить бревенчатые срубы. Вежа — просто шатер из жердей, крытый дерном. Часто летом вся она покрывается травою и издали кажется невысоким зеленым холмиком. В вежах лопари, уходя куда-нибудь, непременно оставляют рыбу, немного хлеба и соль. Мы часто заходили в пустые вежи, где были тем не менее иконы, утварь, медные котлы. Оказывалось, что хозяева ушли на другое озеро, в полной уверенности, что и* драгоценности будут целы. Пол вежи устилается березовыми вениками. Прямо против двери всегда деревянный, на деревянных петлях, помещается очаг посредине жилья. За очагом перпендикулярно к стене идут два бревна, между которыми находится место для семейных со­ кровищ и утвари. Для этого же у задней стены приделываются полочки. На них — иконы и что подрагоценнее: глиняная посуда, суздальские картинки, стекло, зеркало. Вдоль задней стены тянет­ ся жердь, на которую развешиваются: вареги, обувь, платье. Все в веже имеет свое место, все строго распределено. Направо от очага ложатся мужчины, налево — женщины. У дверей, вне вежи, привя­ зываются к колышкам собаки, иначе они растаскали бы всю рыбу из ям, где ее вялят лопари. Как только семья приехала на весенний промысел, оленей выпу­ скают. За стадом следит собака и замечает, куда деваются живот­ ные, какую тундру они выбирают для пастбища. Да и сами олени не уйдут далеко. Если стадо очень велико — при нем два или три мальчугана. Бараны остаются около вежи. Они помещаются на ночь с хозяевами или им строят особенный амбарчик. Лето для лопаря лучшая пора. С вечера жена его или дочь за­ бросит сети в воду, поставит мережи; утром выплывает за ними на самодельном челноке и иногда вытащит пудов с пять добычи. Вы­ бросив мелкую рыбу обратно, лопарь остальную, не жалея бро­ сает в котел, иногда пуд, два, три сряду. Куда же ее девать иначе? Будь соль, он бы заготовил ее надолго, но цена на соль стоит вы­ сокая, копеек по 5 фунт, да и то не достанешь. Так что летнего уло­ ва лопари совсем не ценят. Сварят, съедят, что могут, — остальное собакам. Тут попадаются аршинные сиги, жирные кунжи, форели, хариусы, щуки, крупные окуни и большие налимы. Плывя в лодке по такому озеру, лопарь видит все до дна. При этом нужно заме­ тить, что лапландская рыба необыкновенно вкусна. Местный сиг гораздо вкуснее невского сига. За недостатком соли рыбу солят древесной золой, но приготовленная таким образом, она полураз- лагается, принимает красный цвет и невыносимый запах. Зато осе­ нью, когда настанут холода, лопари потребляют рыбу умеренно, а весь излишек замораживают и сбывают купцам в Кандалакшу, от­ куда ее везут в Шунгу на ярмарку. При этом за пуд хороших сигов лопарь получает 50 коп., а в Шунге кулак-кандалакшанин получает за него до 4 р.; так и со всей остальной рыбой... Солнце только-что встало... По озеру, в заводьях, поднялся го­ мон проснувшихся гагар, гусей, уток, лебедей. В береговой чаще звонко перекликаются тетерева, белые куропатки, рябчики, крив- цы и порхалицы. Несколько чаек уже взмыло в ясную, безоблач­ ную синь... С озера потянулся туман и все выше и выше ползет по берегу, цепляясь за серые скалы и свертываясь в узкие раскиди­ стые тучки. Едва заметна на выступе песчаного мыса темная вежа — это единственное жилье среди полнейшего безлюдья верст на двад­ цать в радиусе. Птичий гомон разбудил собачонку, привязанную к колышку. Рвется она и мечется, оглашая окрестности громким лаем и унылым жалобным взвизгиванием... Проснулись и в веже. Немного отворилась дверь, как-то боком выползла оттуда просто­ волосая лапландка в своей юпе, зевнула на солнце, лениво огляну­ ла окрестности и присела тут же, глядя на отражение громадной шиферной скалы и крупного, матерого оленя, пробирающегося на противоположном берегу сквозь чащу березовых порослей... Вы­ ползли и еще люди... Чешутся, бессмысленно оглядываются... А 8 Тре 2013