Вестник Мурмана. 1924, № 3.

№ 3 (55). У Р М А Н А . 19 серо-коричпевую форму, со смело надвинутыми на ухо шапками, их загорелые простонародные лица и крепкое, молодое телосложение производили в высшей степени благоприятное впечатление. При этом любезном приеме мне не было сделано даже намека па только что заключенный Балканский союз. Это было мое последнее посещение России. - с— (Вечер Гнева и скорби). Но где, скажи, когда была Без жертв искуплена свобода?.. К. Рилеев, J f t урпѵроыые, как зори, флаги. Тревожный цвет— черное знамя... Высокий, Чистый лоб, черные вьющиеся волосы, глубокие задѵмчивые глаза. Либкнехт!.. М олод еж ь -б уд ущ е е ... Либкнехт не только знал это, по и делал с пей. будущее Ом хотел из подростка сделать бунтаря, вдохнуть под солдатскую шинель пламень комму­ низма. В притихшем зале встают тени прошлого. 1 9 14 год .. Лил Марны... Верден .. Варшава... Кровавый смерч... Миллионы убитых. Десятки миллионов раненых. Ослепительно блещущий в огнях рейхстаг.. И этот человек, со стиснутыми зубами, весь— напряжение, бросает в лицо канцлеру: — Вы хотели этой войны!.. Он был тогда социал-демократом. — Дисциплина!..— сказали его товарищи, поднимая руку за военные кредиты. — Я связан высшей силой международной солидар­ ности!—ответил он им. И среди гробовой тишины в рейхстаге поднялась одна рука. — Долой войну!.. Дни и ночи печатным листом и огненным словом боролся ландштурмист германской армии Карл Либкнехт. Он ловил слова из убогой швейцаркой мансарды дру ­ гого протестам г а - Ленина. И вскоре случилось чудо. На улицах Берлина толпы исхудалых, изголодавшихся рабочих взметнули Либкнехта! как знамя, как свой символ. Либкнехт!.. Теперь массы кричали: — Долой войну!.. Суд... Депутат рейхстага— каторжник. А в окопах „от Альп белоснежных до Па-де-Кале“ , его имя было и на устах французских солдат. Темная ночь разорвалась. 9 ноября 1 9 1 8 г... Предрассветные сумерки. Вышел Либ­ кнехт на свободу. А там, на востоке разливало яркий свет пылающее солнце. Н о ему не дали дожить до наступающего дня. Убили!.. * * >:< Реквием... Печально торжественные звуки. Звуки грустные, но нет в них безысходной печали. Море русых, черных голов склоняется перед памятью вождя. Он спаял своей кровью их союз. В глушь России, сквозь чаши лесов и топи болот, про­ никло это имя в закоптелые избы. Ни один деревенский парень никогда не видал Либкнехта. Но крестьянские мысли хранят его образ, как идеал. Тайна в том — яЧто с головы до пят он погружен в народ. Что— целен и упрям—живет его движеньем. И с ним умрет"... Среди народа теперь часто можно слышать шутку: Где живет Ленин?— задают кому-нибудь вопрос. — Где ж е — думает отгадчик,— конечно в Москве, в Кремле... — Нет! 11 долго Наивно перебирает он, и Подмосковное, и Смольный, пока не восклицает, смеясь, когда ему под­ скажут: — В наших сердцах!.. Теплая, милая шутка. И про Либкнехта молодежь может сказать: - Он живет в наших сердцах! (К . Г.) М и х а и л О е от н . Безмерно был тяжел и діипен путь к свободе, Предательств и засад па пем и счету нет, II с мице вра -пое па синем небосводе Не нам тогда несло тепло и ясный свег. Гоігоф па том пути встречалось так много. На них родная кровь трудящихся лилась, Голгофа там была у цар-ко-о чертога; Нежданно там она в день ясный поднялась... Трещал тогда мороз, трещали пулеметы, Народу царь в тот день сражение давал: Расстреливал людей, как ьражіские роты, II с прихвостнями он победу пировал. Людей певипных кронь, мучительные стопы — Ничто не трогало их черствее сердца, Разбиты бы ш в прах па*ежды на законы И символом всех зол громада стала зимнего дворца. Казалося иным—к свободе путь замкнулся, И солпцэ красное дворец на век закрыл,—- Народ задумался, печально оглянулся, Виновника всех бед в щ р е своем открыл... Ііа подступах к дворцу предательски разбитый, В душе своей он месть глубоко затаил, Готовился теперь вступить он в бой открытый, Двенадцать лег одной лишь этой мыслью жил. Принт та-таки пора— низвергнул в прах тирана, К свободе, к солнцу путь открыл на зло врагам, Хоть стрелы сыпались из вражеского стана, Но путь уже закрыть пе в силах были нам. Друзьям, сложившим жизнь па площади двор­ цовой. Торжественно мы дань почета отдаем, II, вспомнив их, теперь в свободной жизни новой Им славу вечную народом всем поем. М и х а и л Соколов.