Вестник Мурмана. 1924, № 22.

№ 22 (74). М У Р М А Н А. 15 Х у д о ж е с т в е н н о - Ди т е р а т у р н ый - « - н - О т д е д . Погола. Отношение жителя бол :но.го " города к погод<; самое безразличное і яіп-' тляется слжсем коротко, до неприличия даже коротко: в пальто " б е з пальто, и галошах—без галош. Иное дело— провинция. Каждый провинциал стоит к погоде в плотную, по горло, так сказать. Потому что там уже если дождь, так никакие галоши тте помогут— в грязи захлебнуться можно. Поэтомѵ-то в провинции погоде уделяют куда больше внимания, чем в большом городе. Погода там— неисчерпа­ емая тема для бесед, предположений, размышлении и надежд. Обсерватория там па каждом крылечке, в каждом окошке и, наконец, в каждом человеке, которому перевалило за пятьдесят. — Ох, опять коленки ноют, беспременно быть завтра дождю,—-кряхтит какой нибудь дед. И оп не ошибется. Если вы собирались на рассвете на охоту пли утрен­ ний клеи захватить, можете не безиокоиться. Не к чему. Оставайтесь в постели, и утренний сон ваш будет так сладок под ровный негромкий іпум дождя- Вам приснится, что вы в какой то грандиозной мастерской, где с однообразным ритмичным гудением вращаются громадные маховики, свистят ремни и какие-то люди неторопливыми уверенными движениями управляют прекрасными машинами, вид которых поражает ваше воображение. Заинтересованный, вы робко ходите от машины к машине и читаете надписи на них: „Ясно“ , „Жара*, „Холод*, „Ветер", „Молнияи. Поблескивая, тускло медью и ярко сталью, стоят они неподвижными чудовищами. Подавленный их мощью? вы направляетесь от них к машине, стоящей в углу этого странного здания, работающей полным ходом, и читаете на медной дощечке: „Дождь*. Вы, конечно, догадались, что необычайная фабрика не что иное, как кМастерская погоды*, догадались, изумленно пожали плечами, проснулись от этого движения и сразу же проговорили: — Эки я чушь приснилась! Спал что ли я неловко или поужинал вчера плотнее, чем следовало? Если вы человек положительный и понимаете, что значит для провинциала погода, то о таком сне и дукатьпе захотите, а перевернувшись на другой бок. возвратитесь к прерванному занятию, тем более, чго и день сегодпя воскресный. Но если вы человек недостаточно положительного характера, если вам не страшна перспектива смутить покой ближнего, вы можете начать болтать о своем сне на всех перекрестах . Нѵ, а что из всего этого потом выйти может, вы не подумали? Нет? Так извольте. * * В конце апреля, когда погода твердо заняла позицию, Определяемую по городской терминологии: пальто и галоши, над Европой пронесся какой-то циклон или антициклон, который на песколько дней нарушил международную радио­ связь и тем самым обрек Главную обсерваторию на вынужденпое бездействие. Момент был такой, что даже равнодушным к погоде горожанам успели изрядно надоесть пальто и галоши. И вот тут-то, па бедѵ, сотрудник одной газеты, движимый заботой о читателях, лишенных на пару дней предсказаний Обсерватории о погоде, решил во имя общего блага восполнить случайный пробел в периоди­ ческой прессе. Сказано ...едела 11 о. Се. і за стол, раскрьтл черн ильницу, сосредоточился и . . . . На завтра ВО.ОООподписчиков причли успокоительную весть, что весна близко, что половодье нынче будет дружным и „что Белое морб около Белозерска очистится от льда 10 мая“. Городские подписчики прочли и сразу же забыли о прочитанном. Ибо отношение жителя большого города к иоогде самое безразличное и определяется совсем коротко, до неприличия даже коротко: в пальто— без пальто, в галошах— без галош. Иное дело— провинция. Когда газету прочли провинциальные подписчики, прочли добросовестно, как умеют читать там, где газеты получаются три раза в неделю,— что только поднялось! Заволновались, зашумели и здесь, и там. Заметьте: и здесь, и там!