Вестник Мурмана. 1924, № 20.

14 В Е С Т Н И К № 20 (72). Путевой сторож. Это было давно, в старое царское время, когда железные дороги находились на вершине благополучия и приносили крупный доход. Путевой сторож Максим Бедпяков, получая 10 руб. жалованья в месяц, когда высшие власти получали сотни, выбивался из сит, чтобы мало-мальски прокормить свою семыо. Ребятишки полураздетые, полуголодные бродили точно тени, но плодились и росли, увеличивая тягость жизни. Их было четверо, двое из них уже школьного возраста. В своей путевой будке, заброшенной в лесной мест­ ности, в четырех верстах от станции, вся семья была оторвана от культурной жизпн, точно на необитаемом острове. Понятия о скуке не имела, так как никогда не знала радостей. С грохотом проносились мимо поезда, ночью блестя освещенными окнами, унося настоящих людей (себя тако­ выми семья сторожа не считала), а самая будка дрожала в это время, точно испуганная. Ходить в школу двоим ребятам пе было возможности, имелся только один комплект рваной одежды и обуви, уіке мпого раз чиыенпой всевозможными домашними сред­ ствами. Ходили по очереди: одну неделю один, другую— другой и поэтому паука прививалась плохо. Пробежав туда и обратно в зимгіее время, имея па весь день кусок черствого хлеба, ученик возвращался продрогший и голодный. Ог жалости к ребенку у матеря болезненно сжима­ лось сердце, и ныло п ломило. „Бедный мальчик! “ — говаривала мать ребенку в таких случаях, любовно гладя его но головке, затем, поспешно лезла в печь и вытаскивала оттуда горшок пустых серых щей. Они приправлялись холодным варе­ ным горохом, это была единственная еда. Ребенок пабрасывался па нее с жадностью голодного Болченка и немного оживал. Жизнь катилась мрачная, бесироеветпоупылал и одно­ образная. К пасхе Бедняков получил три рубли наградных и уСТрОИЛ ТОр-ке Л ’ВО. Он принес со станции не иного чаю и сахару, вязку баранков. Первые три дня подряд пили по разу чай с баран ками п это создавало радостное настроение, как редкое явление в семье. —- Вот подростут ребята, будут помощники, — гово рил Бедняков жене, чтобы подбодрить ее,— и поправим наши дела. —- Ох, ждать долго и трудно,— отвечала жепа, обжи гаясь горячим чаем и любовно поглядывая на ребят. — Я дорожным мастером буду,— вступал тут в раз говор старший бойкий мальчик ІІетя.— л много стапу получать денег. Вот как наш Иван Кузьмич. — Хорошо, мама?— задавал он матери вопрос. — Хорошо, хорошо, милый,— отвечала торопливо мать. Всем им уже рисовалась сытая п счастливая жизнь. Мечта эта властно их захватывала, как морская волна захватывает убогий челн и иесет его по прихоти ветров. От одной такой мечты жизиь становилась светлей. Иллю зии имеют власть поднимать иастроенпе пришибленных жизнью людей и этим привязывают их к жизни. Это всемирное человеческое „авось! “ Пришла весна. Разработка огорода потребовала много времени и сил. Копались там в земле мать со старшими ребятами, а младшие в одних рубашонках выше колен играли в дрезины, в поезда. И ныхтелп, и свистали, трещали, бегая, что было мочи, по дорожке около будки. В этот год Беднякову хотелось прибавить огорода попытаться посеять мерку ржи. Ему самому приходилось подымать новь, во время 8-ми-часового отдыха, а потом опять на 8 часов на дежурство, и так беспрерывно, как заведенные часы. Расписания дежурств так лукаво были составлены, что как будто бы выходил 8 -ми-часовой рабочий день, он делился на три S -ми часовые смены, но так как на двухверстном обходе было только два сторожа, то в общем на каждого сторожа в сутки приходилось по 12 рабочих часов. Никакие праздники не исключались. Весь год, вся жизнь разбита на S-мн-часовые звенья п через одн из них— дежурь. Г» свободный 8-час. промежуток и отдохни, и выспись, и устрой домашние дела. Жизнь беспросветная, жизнь терпеливая, неумолимо шла раз взятым направлением, изменить это направле­ ние в лучшую сторону Бедняков пе мог. Человек он неграмотный, к другому, более оплачиваемому делу,— не годился. Эго отчетливо н бесповоротно признавал о сам.