Вестник Мурмана. 1923, № 51 (22 дек.).

Ѣ 51. МУРМАНА . 19 чанив и питает к Англии тайпые симпатии, оп нахо­ дится под влиянием своей бабки, королевы Виктории, это, наконец, должно прекратиться, император должен сбросить английскую опеку и т. д. Поэтому, па обязан­ ности его канцлера, лежит необходимость действовать как в интересах политических, так и в интересах моих отношений к пароду, и он, признавая мои доводы пра­ вильными, все-таки настаивает па посылке телеграммы ва моей подписью. Последствия, могущие возникнуть и самую телеграмму, он и Маршаль, как мои полномоч­ ные советники, берут на себя. < н Е д н о г л у п е т в о . Польское правительство от­ казало в низе на приезд в Варшаву ыа гастроли тенору Д. А. Смирнову. И з газет. —- Пане Ншебздубекий, а, пане Пшебздубский! Те­ нор Смирнов хочет приехать к нам на гастроли. — Не позволяй ! — Пшенрашем, папе, по у нас сейчас в Варшаве, кроме парламентской разноголосицы,— ниц нема. Надоело все до дьябла! — Не позволям! — В грамофоне ноет бардзо чудесно! — В грамофоне можно, а в Варшаве не позволям! — Завше так; не позволям, да пе позволим. Мереж­ ковскому безголосому можно, а хорошему тенору — нельзя. — Мережковский—инше дело. Он только бумагу портит. Его никто и пе читает, кроме Гиппиус. А тут... тут политика! — Матка бозка! Какая же политика у тенора? Только поты разве? — И ноты п российское происхождение. — Ну так чте же из этого? — Глупа глова з Ченстохова! Великодержавно паше подрывает. Раз мы российских теноров слушаем,— значит у нас своих нет! — Ну, как пет. И у Дмовекого —тенор, и у Витоса и у Пнльсудского— небольшой, по замечательно непри­ ятный голос. — Однако, когда они голосят в парламенте,— все уходят, а этот публику собирать станет. Пропаганда вредная... — Можно будет запретить ему петь по-русски, чтобы не оскорблять шляхетского великодержавна. Пускай по-итальянски поет,— еще лучше. И пресса наша отметит: „тенор Смирнов из уважения к панской Польше спел все свои арии па чистом фашистском языке4*. — Пе можно. Что Франция скажет? Вот так поляки! С Россией знаться не хотят, а теноров се выслушивают. Хороши паны,— нечего сказать. А мы-то им еще деньги на вооружение раздаем! — Да ведь мы пе с тенорами же воевать собираемся? — Не позволям! Сергей Томский. Полярная зима. Развернулся предо мною Замок дивной красоты... Над приникшей к долѵ тьмою Блещет пламя с высоты, Кружевным узором вяжет В темном куполе дворца, То вдруг радугою ляжет Дуговою в два конца. В свете красок самоцветных, Переливчатых огней, В уголках дворца заветных Невидимка-чародей Раскрывает клад за кладом: Стены, пол— полны добром, Все, куда ни кинешь взглядом, Блещет златом, серебром. В рамке сказочной картины. Красотой лаская глаз, Загораются рубины, Изумруд, топаз, алмаз. Не проникнуть в замок ворам И пе взять богатств рукой,— Ходит депь-деньской дозором Вихрь полярный ледяной. А за ним собакой верной, Сам готовый умереть, Бродит поступлю мерной Белый северный медведь. II ведет тех счет сокровищ С лисьей мордою Песец... Сколько-ж разных див-чудовищ Хоронит в себе дворец, Никому сказать словами Не дано, пи описать... Там, за льдистыми стенами, Исчислимая их рать! ІІтиц Поморник держит в страхе, Нет для рыб акул грозней... И к земле сырой, что к плахе, Головой склонясь своей, Низкорослые березы Перед Севера грозой Стелют трепетные лозы По равнине снеговой. Ііузнецом-Морозом скован Замок— Севера оплот,— Дремлет, словно зачарован Дивным сполохом высот. Влш Волынцев. Новая погудканастарый лад. Длф многих сказ пе будет нов, Слыхали о подобном: Не стало вдруг на складе дров, А склад-то был „расходным".