Вестник Мурмана. 1923, № 49 (8 дек.).

N° 49. М У Р М А Н А. 19 Мое дело е засолом и консервированием .рыбы окрепло настолько, что мне уже не приходилось бояться за будущее. И вдруг я почувствовал себя худо. Еле добрался домой. Страшнее всего было сознание, что рассчитывать на самую примитивную врачебную помощь со стороны моего хозяина мне пе приходится. Теперь я даже пе верил в искренность его беседы со своим знакомым, в искренность вырвавшегося у него вздоха, Злой, упрямый человечек просто не хотел сдаться на уговоры, чтобы пе выказать своей слабости... Придя домой, я, не раздеваясь, повалился на кровать... Дальше я ничего пе помню. Когда очнулся, с удивлением увидел подле себя стол с едой и дымившимся на нем чайником и тут же рядом стоящие склянки с какими-то лекарствами. Мой хозяин сидел в противоположном углу конуры и что, то мастерил при свете лампы. Он даже не пошевелился при моем пробуждении, но я ясно видел, как его глаза метнулись в мою сторону и снова застыли над работой. Конечно, не он. этот жесткий человечек, позаботился обо мне. О, несмотря на мою слабость, я ненавидел его от всей души. Я радовался одному, что не сегодня— завтра покину логовище этого злобного зверька п переселюсь к себе, в свой достраиваемый, домишко. * * Он молчал. Но я бал не намерен выносить дольше его издева­ тельского молчания. Топом, не допускавшим возражений, я крикнул: — Эй, милый мой, не пора ли перестать быть чурбаном. Разве вы не видите, что я еще слаб? Н а ­ лейте-ка мне кипятку, а не то...— и осекся... Эта заиолярная гиена с самой добродушной улыб­ кой промычала: — Ну, ну, хватит, хватит... Пора оставить тюленью привычку валяться на кровати, что на льдине... Сам нальешь... — Как так сам?.. А так, просто: возьмешь чайник за ручку и нальешь... Хватит с меня и того, что я две недели, не отходя, торчал около тебя... Меня не столько поразил этот переход па „ты “ и то, что я в беспамятстве провалялся две недели, как нахальство этого человека уверять меня, что он. не отходя две недели, возился, со мною, с больным чело­ веком! И я пе выдержал и высказал это ему в лчцо. Нет. еще того больше, я назвал его лжецом, я ему припо­ мнил первый день нашей встречи, его отношение ко мне во все дальнейшее время и, видя, что этим, что моржа нулей, его не скоро проймешь, стал насмехаться над нодслушапным мною его разговором с знакомым. Несмотря на слабый свет лампы, я ясно видел, как все лицо его покраснело, конечно, думал я, от сгыда, за раскрытую ложь, и торжествовал уже свою победу. Я уязвил-таки его в больное место! * ** Он стоял беспомощный, разбитый подле меня, не не двигаясь с места. Но его глаза, проклятие глаза, смеялись. Наконец- так и, он заговорил: — Поймал меня!.. Ах, леший!.. Поймать поймал, да удержать не удержал... А потому что пе понял... Да разве я мог верить, что ты действительно останешься здесь... Много вашего брата приезжает сюда... Повер­ тятся, не выдержат и ай-да к своим... Ты остался... И, чорт дери, я... ну да, я размяк, как баба... Кой чорт ты мне!., а вот торчал около тебя, боялся, чтобы того... пе скапутился... За доктором мотался... лекарства там и всякую дрянь тащил, чтоб только тебя па ноги поставить... свой ведь ты стал... мурманец!.. Ну, да нечего размазывать, не поймешь ты меня... Хватит!.. Бери вот, наливай кипяток и пей... Это лучше всего- Сам наливай, силу разминай, скорей и болезнь выйдет... А слова что?.. Звук пустой!.. По я ловил его слова, впивал их всею душою своею, трепетал в ласковой, нежащей теплоте их, что в лучах радостного, ликующего солнца жизни. Новым человеком стоял он предо мною, новым, неузнаваемым, но теперь такам близким и понятным. И звучали и пели в душе, в сердце моем его слова, переполняя их радостью: „Свой ведь ты стал... мѵрманец!" В . В . Мурманцу . В смене пламенных дерзаний Будь на прочих не похож! Ты стоишь па повой грани, Перейдя лихой рубеж. Не иконой чудотворной От земных спасешься мук! — Верь в себя, в свой труд упорный, В острый ум н силу рук! Не дари былому взглядов, Будь в борьбе без полумер, С близких рек и водопадов Навсегда возьми пример! Грудам скал не даст пощады Пенных струй водоворот: Любо им крушить преграды, Знать единый путь— вперед! Стань таким же непреклонным И проворным, как они; Знай— не робким, полусонным Вольных дней горят огни! Н навндя быт убогий, Ты к труду давно привык, Не тобой ли на дороге Прочно свинчен каждый стык. Это ты болот провалы Пересыпал. И не ты ль За полярным кругом в шпалы Ловко, крепко бьешь костыль!