Вестник Мурмана. 1923, № 46 (17 нояб.).

18 В Е С Т Н И К № 46. незначительны: частные лица (контрагенты) заготовили Картону в 1 9 2 1 / 2 2 г. до 4 8 ° /0 , а Карслесу в 1 9 2 2— 1923 г. лишь 8°/о от всей заготовленпой кубатуры Кар ­ тоном и Кареллесом. Полному выполнению задания во многом помешала поздняя зима и недостаточная обеспеченность в сред ствах, а также перебой по покрытию оборотного капп тала Ііарисполкомом, отсюда и недостаточное и несвое временное снабжение мест заготовок материалами и де нежными ресурсами для производства работ. Художеетвенно-Дитературный Отдел. Кошмарная быль. (Из стар ииы о народавней ). I. 15 старину то было, в старину стародавнюю. Глянь и ноне, какие леса цо всей Карелии стоят,- — оком не окинешь, птицей лететь, в кой срок через них перепорхнешь... А в те-то поры, прадедовские, хвоя к хвоя стояла, чащей непроходимой „лбы“ гранитные облагала. Только медведь один и был полновластным хозяином всего богатства лесного. А зверя - то, зверя водилось тут видимо-невидимо, множество неосветимое: и куница, и соболь, все ценношкурое зверье. Векши-то этой самой честь не перечесть. Далее же, к северу, оленьи стада на воле дикой хаживали. Кругом же топи и зыбуны лежали. Оступился с кочки, угодил в „окошко“, и пропал: по пояс захва­ тит, а потом, бейся, не бейся, не вызволишь себя ,—-засо ­ сет трясина зыбкая, за ноги под зеыь затянет... Был человек— и пет его, и следу не останется. По земле же мхи стелют. Под мхами торф па *сажень. В те-то поры, про кои рассказ веду, о земле и думать не думали, чтобы лес вырубать, корчевать, бо­ лото высушивать, ноле заводить... Одна морошка кругом росла, да грибов высыпало, что звезд па небе... Вот и все, что производила земля в те поры. Народ промыслом занимался, промыслом и кормился и жил. Зверя промышлял. Летом-то охота не важная, а вот но осени дело иное— тут для охотников раздолье полное. Ружей не было. Кой у кого при царе Петре, и то на редкость, пищаль водилась, да ни к чему она... ГІа медведя со спицей ходили, с рогатиной. Так-то ловчей и проще было. Взял эту березку, или ясень, заострил, обуглил— рогатина и готова. Одну сломал, другую в миг смастерил. Незатейливо, зато просто и надежно, потому что главное— на уменье, на ловкость, па силу свою народ полагался. На промысел звериный пе как ноне с ружьем, что на прогулку, ходят, хаживали на целые месяца. В лесу и кушни свои для промысла срубали. Карбасок па полозья прилаживали, чтобы сподручней было летом по воде ходить, а зимой но снегу. 11 ноне-то все больше и в зиму и в лето на дровнях да на жердинах кладь везут. Иначе нельзя, но топи на колесах далеко не уедешь. А в прадедовское время дорог и в помине не было. Среди скал и болот кое-где пешеходные тропинки про­ легали, ненадежные тропинки— вот и вся дорога. Селенье же от селенья за десятки верст лежало. Деревушку ладили раскинуть аль близ реки, аль близ озера. Край-то речной да озерный. Тут кот, когда на зверя пе хаживали, рыбу про­ мышляли, на дальний промысел покруты крутили, дося­ гали до океана студеного. Так жили прадеды паши: лес да вода были их кормильцами. От них в кисе и деньга водилась. , II. Что правду таить—-вольный был край! Царевы-то слуги не больно сюда тянулись. Оно-то—топь да зыбь не важное дело, не надежное, гиблое для самих... Д а вот жили и благословляли их, потому что от царского чиновного люда опи защитой верной служили. Не даром сюда народ валом валил, от этих самых царских слуг да от царского гнева спасаясь. Староверы тут себе надежный приют нашли. По чащам лесным церквей, скитов понастроили. В страхе от царского гонения умом люди мутились.. Бывало, ночыо небо заря охватывала. Не предутренняя то заря была, не предрассветная, то староверские попы, вместе со своими единоверцами, в поисках спасенья от царя, заживо себя в своих деревянных церквушках сжигали, „на пебо“ уходили... И пламя среди леса полыхало, небо, что зарей предрассветной от края до края охваты­ вало. Страшные дела творились! Кошмарные дела!.. Ум мутился, сердце захолаживало!.. Чаяли люди освобождения, свободы... Искали, метались из стороны в сторону и гибли от слепоты своей, от неразумия в „окошках" жизненной топи пепроходимой. Промысловый народ за ними не шел, потому что здоровые все деловые люди были, в труде неустанном жили, в вечной борьбе с окружающими опасностями... Не раз смерти прямо в глаза глядели, а потому жизнь особливо ценили. Не до дурости было им поповской. А все ж у другого нет-нет да и встанет вопрос о том, где же, в чем же правда жизни, правильный путь к тому, чтобы всем свободно, привольно жилось?' Думали так, так как видели перед своими глазами гонимых. Может от того и в старое время женщин у нас, как в Московии, по теремам в заперти не держали. Была жена другом, помощник'.', мужу, девушки же