Вестник Мурмана. 1923, № 39 (29 сент.).

18 В Е С Т Н И К № 39. дачи показаний. На пути зашел к нему знакомый—„что за дела?“ — Так и так. — Вон что. Ну, как наши ребята в Мурманске живут? — Что ж, живут. Кутят себе. — Кутят? — Чего ж не кутить. Денег много, не копить же. Из местных культурных мероприятий обращают на себя внимание обильно рассыпанные повсеместно пар­ ные будочки. По загрязнению можно судить, что поль­ зуются всеобщими симпатиями. Запоров нет. — Как же вы пользуетесь ими? Хоть бы веревочки навязали. — Так и пользуемся. Сидишь и сам караул несешь, заметил в щелочку, что женщина направляется, сейчас даешь окрик. Есть где-то железнодорожное помещение для театра, но такое плохонькое, что никто им не пользуется. Есть и морское. Мы играли в портовом, там есть своя стан­ цийка, получай за два с половиной электрическое осве­ щение. В остальных летом керосин, центральная не ра­ ботает по случаю полярного дня. Театр этот— сарай с двумя рядами столбов посредине, из-за которых ничего не видно на сцену. Горят вокруг этого театра ведом­ ственные страсти. Мы в своей столичной невинности едва увертывались от протоколов, которые во всех слу­ чаях предполагалось составлять па нас. — Помещение не перерегистровано— протокол. Местные распорядители представили билеты к реги­ страции не в тот день, как полагается—протокол. Кто-то не проверил, есть ли цензурованные экзем­ пляры— протокол. — Кому то артисты контрамарку выдали—протокол, не взятка ли? —• Батюшки, караул. В меньшем помещении играют любители. Смотрели. На сцене действующие тихонько беседуют промежду себя о чем-то. В зрительпом зале промежду себя громко раз­ говаривают зрители. Вот одна барышня обернулась спи­ ной к сцене п горячо спорит о текущих делах с галифэ, имеющим место недалеко позади нее. В другом конце поднимается косоворотка и кричит куда-то через головы зрителей: >.Колька, пойдем покурим“ . А вокруг неумолч­ ный лязг семечек. ІІо всей линии жалуются—после любительских спектаклей шелуху из клубов лопатами выгребают. Мы всюду начинали в назначенные часы, если же задерживались, то объясняли причину и предупреждали, что следующий спектакль начнется во-время. Однажды, когда „ Карнавал жизни “ кончили до двенадцати, пу­ блика разошлась недовольная. — Ишь, как пьесу сократили. Нередко прибегали к помощи вступительного слова о смысле театра, сущности постановки, выбора пьесы, роли зрителей. Поражала отзывчивость, впечатлитель­ ность и восприимчивость зрительской массы, от Мур­ манска до Званки без исключения. Как по волшебству прекращались опоздания, застревали в горле одиночные просьбы о танцах, семечек, казалось, вовсе не суще­ ствовало в природе. Самые ведомственные трения сгла­ живались, вчерашние недруги добродушно посмеивались над вчерашней горячностью. — А еще не останетесь? — Весь репертуар вам сыграли. — Да у вас библиотечка есть? Мы вам пьеску хо­ рошенькую дадим. Долго-ли вам, умеючи-то? Вы вон какие артисты! Сегодня дадим, а вы завтра под первый сорт разделаете. Всего, видно, не растолкуешь во вступительном слове к спектаклю. Сдружились мы в Кеми с одной карелкой-сторожіихой, в школе живет, бездетная, муж в гражданскую войну без вести пропал, а в деревне мать, старухе под во­ семьдесят, совсем одинока, [люди говорят—по людям кормится и квартера (там избы квартерами зовутся) совсем валится. А дочке все недосуг спроведать. По­ глядела она „Вишневый сада, до сердца дошло. Надо, говорит, непременно домой съездить, уж теперь непре­ менно съезжу. Вот как вернулись в свой дом, Надежда Федоровна, как заплакали—здесь, говорите, родилась я, здесь детство проводила—так я и подумала: непременно домой съезжу, как увижу свою квартеру, так тоже за­ плачу—там родилась, там и детство свое проводила. Плохо по-русски говорила корелка, по очень трога­ тельно это у пее звучало. И Раневскую пожалела, что ни кому-то она, бедная, не пужна, и Варю с Лопахи- ным— часто, говорит, так бывает— любят люди друг друга, а нипочем у них пе ладится дело... Не одна эта карелка была таким душевным зрите­ лем. Мертвая тишина неизменно водворялась с сигналом к подъему занавеса, и все лица, и все очи, и все по­ мыслы устремлялись к сцепе. Если-бы возможпо было сфотографировать выражение лиц во время действия!.. Это волшебное превращение достигалось искусством сцены, но с помощью тех наших товарищей, которые брали на себя труд билетеров, а где возможно и касси­ ров. Они создали подвижную и ударную связь с публи­ кой вокруг сцены, соответствовавшую подвижности и ударности всей организации гастролей. Технический пер­ сонал наш исчерпывался электро-монтером, плотником, заведующим постановками, заведуют,, костюмами. Вместе с этими нашими сотрудниками всю техническую службу несли сами артисты— до грузки декораций включительно. Этот черный труд, добровольно принятый на себя артистами, пе только не вызывал ни в ком из посто­ ронних насмешек или сомнений в их художественной одаренности— порядочный же артист не станет так „унижаться —нет, от ближайших, с кем приходилось вступать в непосредственные деловые отношения, уди­ вление и уважение передавалось все более широким кругам местного люда, раскрывая им правду художе­ ственно-творческого служения жизни. Встретились мы с яростным отрицателем театрального баловства. Пере­ силил он себя, пошел на первое представление, а, уходя с последнего, сказал: — Теперь понимаем. Но, однако, шалишь! К н а ­ шим любителям не заманишь. На законном основании. Впрочем и любители не так уж виноваты. Нет вдохновителей, нет настоящего огня около этого дела, нет истинного „любителя", который повел-бы за собою более инертных. Нашелся в Лодейном-ГІоле настоящий