Вестник Мурмана. 1923, № 31 (4 авг.).

22 ВЕСТНИК №31. В конце двора, где приютился маленький в три окна домишко, открылись обитые клеенкой двери, высунулась русая детская головка и крикнула: — Тятька!., а, тятька!., обедать пора... мама зо­ вет. — Иду, иду!— откликается весело голос отца. Когда он входит в комнату, стол уже накрыт, на столе дымятся тарелки с супом, о чем-то лоночут дети, около них суетится жена. — Вот мы и приработали к жалованыо-то двор­ ника!— говорит оп жене и улыбаясь добавляет:—для пятого номера две сажени расколол... возьмем за честной труд „не взяточку", на нее пе в „ Ревтрибунал“ попа­ дем... не самогоном совесть зальем, газетку, журнальчик купим—почитаем, уму-разуму научимся, да к зиме одежку, того, иообновим... Вот одно беда —и служба есть и приработок есть, а ты, как волка пе корми—-он все в лес смотрит,— так вот тебе и я— был железно­ дорожником— на чугунку душа тянет... Люблю я это— движение... Жизнь, кипит все, в собственном соку ва­ рится.-. Тихо радостно улыбается жена и придавая словам бранчливый тон с ласковостью кидает: — Хватит, хватит! Ужо-тка садись, поешь, а то простынет варево-то! •К* 'X' % После обеда бывший железнодорожник, новоиспечен­ ный дворник идет в пятый номер получить плату за колку дров. С кухни ему слышны в комнате два голоса: муж­ ской и женский. Как видно, пдет перебранка. Видя его недоумение, кухарка разъясняет: —- Это к нашей хозяйке ее муж с высидки явился... Да где ей до него... Богатейшая! у нее-то теперь этих мужьев столько, что и па пальцах пе сочтешь... С каж­ дого дерет, что может... А этот пришел— шантрапа, шантрапой... Куда ей такой... — Да ведь жена она ему... — ІІо пачпорту жена, вестимо... а но совести давно пе жена... Дворник постоял, потом сплюнул и махнул рукой, громко решив: — Ну, так я за деньгами-то попозже понаведаюсь... Вышел и направился к воротам. У самых ворот встретил голос нищего: — Подайте на хлебушко. Полез уже было в кармап и остановился, как вко­ панный: в рваном пиджачишке, в заплатанных и изгры- занных у пяток брюках, в опорках скользнула со двора к воротам фигура того самого начальника, который некогда распекал его, а затем был судим, как и он, в Ревтрибунале. Догадался, что это его жепа живет в пятом номере. Все время казалось ему, что где-то видел ее, но нн как вот до сих пор пе мог припомнить. Не успел еще притти в себя от ошеломляющего зре­ лища, как был поражен повкм: Нищий, стоявший за воротами, паясничая, сорвал свой картуз с головы и раскланивался с бывшим на­ чальником.’ — Мое вам с кисточкой, гроза взяточников, перво­ разрядниц ший железнодорожный вор и обирало. Поз­ вольте с вашей милости на чаек от ваших излишков-с... Неужто и это промотали на свою прелестнейшую мадам? Очаровательная женщина, действительно достой­ ная золотой, усыпанной бриллиантами, онравы!.. Ирият- ная-с встреча! Не будьте таким гордым, протяните вашу архиблаговорующую руку бывшему собрату но службе и по почтеннейшей взятке... Только теперь новоиспеченный дворник признал в пищем прежнего чинушу. Признал и испугался, боясь, с своей стороны, быть узнанным ими. Поспешно шмыгнул назад в ворота. Чем кончилась вся предыдущая сцепа, так и пе знал. Эта была последняя их встреча. Дим. СЕ ІЕЗІЪ эІЕС .А . . Эскиз Вл . Волынцева. Кто часто их видел, тог верю я, любит крестьянских детей... Некрасов. 1. Сеньке пятый год. Светлые, как лен, волосы, под­ стриженные спереди, закрывают пол-лба, сзади длинными прядями они лезут за ворот его рубахи. У Сеньки единственная одежка— длинная рубаха, из-под которой неимоверно выпячивается его животик и торчат худенькие грязные, местами изрезанные острием камней и стекла, исцарапанные ноги. Рубаха сшита из плотного певыбеленпого холста и застегивается только у ворота на маленькую дере­ вянную палочку, прикрепленную топенькой бечевкой. Сенька чувствует себя в ней не худо. Вообще жизнь его не знает больших горестей. Правда, постоянно течет нос н доставляет не мало хлопот своему хозяину, но Сенька не обращает на него особенного внимания и вытирает подолом своей рубахи или же рукавом только в крайних случаях. Большей же частью все ограничивается ежеминутным втягива­ нием в нос воздуха, отчего получается хриплый, сви­ стящий звук, который, как своеобразный такт музыки, сопровождает его подпрыгивающую походку. Если и тяготит что Сеньку, то это живот, его вечно пучит и он болит. Не ешь— болит, съешь кра­ юшку хлеба с луком и солью, запьешь водой--опять болит... Сенькина философия коротенькая— все равно болит... и оп постоянно что-нибудь жует, при этом чавкает с таким аппетитом и так звучно, что вокруг него, привлеченные приятно щекочущим слух звуком, собираются свиньи и поросята и своим хрюканьем до­ полняют Сепькино чавканье и сопенье. Иногда он кидает им кусочки от своей скромной трапезы, иногда же, в особенности тогда, когда сильно