Вестник Мурмана. 1923, № 27 (7 июля).

№ 27. М У Р М А Н А. 19 все! Укладывайте дрова на свои салазки— и марш домой!.. В другой раз попадетесь— плохо будет!.. Но Михалку уже не пугало строгое выраже­ ние лица комиссара. Он сосредоточенно думал о чем-то, сжав брови, и потом, подняв на комис­ сара глаза, деловито спросил: — А завтра, дяденька, можно прийти сюда работать? Комиссар усмехнулся,— видно было, что во­ прос Михалки доставил ему большое удовольствие. — Ладно, приходите,— сказал он:— что-нибудь придумаем!.. Он потрепал рукой холодные щеки Лидки и Михалки и тихо, довольно посмеиваясь, ушел в дом...’ Дети потащили салазки с дровами, и когда вышли за ворота— поглядели друг на друга и весело засмеялись. — Вот так штука! — сказал Михалка, и вдруг вспомнил о своем предателе: — а все-таки Жабу вздуть надо! ' Но Лидка, на радостях, готова была простить всем своим обидчикам и врагам. — Пускай его!— сказала она снисходительно:— не стоит... Заработанных денег хватило на три фунта хлеба, селедку и три кусочка сахару. Возвращаясь домой, Михалка и Л и д к а жадно жевали черный, промерзший насквозь хлеб, довольные и счастли­ вые; и день уже снова казался им прекрасным, исполненным всяких, самых неожиданных чудес... * * % Дома они затопили плиту, и Лидка принялась за приготовление обеда. Она отрезала головку и хвост селедки, положила в котелок, налила до- ! верху воды; на подоконнике нашла половинку лу­ ковицы и в бумажке— горсть ячневой крупы,—- и то и другое отправилось в котелок к головке и хвосту селедки. Кроме котелка, на плите водво­ рился и черный от копоти жестяной чайник с водой. Когда все было готово— они оделись и вышли за ворота, решив встретить мать на улице. Она как раз подходила в это время к дому. Ее лицо, такое .же острое, как и у Лидки, казалось еще острее и темнее, чем всегда. Едва увидев детей, она тотчас же, с раздражением, на­ бросилась на них, словно обрадовавшись возмож­ ности отвести, наконец, душу. — Ну, чего ждете? ІІету хлеба... Лидка, с сунутым в рукав носом, украдкой посмотрела на Михалку, Михалка— на Лидку, и оба отвернулись, едва удерживаясь, чтобы не пры ­ снуть от смеха. Мать, входя в ворота, посмотрела на них,—г-они шли с низко понурыми головами, точно и в самом деле были очень огорчены тем, что она не принесла хлеба,-—и она, уже мягче, объяснила: — Муки в городе, нет, третий день пекарни стоят без дела... И что мне делать с вами, н ака­ зание вы мое!.. Войдя в комнату, она сразу было ничего и не заметила, прямо прошла к своей постели и тяжело села. Но тотчас же селедка, хлеб и са ­ хар на столе— поразили ее так, как будто все это можно было видеть только во сне, а не наяву. Она обернулась к детям, стоявшим у дверей и наблюдавшим за ней. Михалка— с улыбающимся до ушей ртом, Лидка— сдержанно хихикающая в рукав кофтульки,-— и почти со страхом, спросила, медленно подымаясь с места: — Да что это, право? Кто обед-то готовил? Неужто ты, Лидка? В ее голосе звучало явное сомнение. Лидка, задетая этим недоверием, дерзко отвечала: — Ну -да,— я, а то кто ж?.. Михалка нашел нужным поправить ее: — Врешь! Мы вместе!..— и, не выдержав своей роли, сразу сорвался: — Мам, а ты посмотри, сколько хлеба! и селедки! и еще сахар!.. —- Да откуда это у вас?— взмолилась мать, ошеломленная, впадая в тот же, что и у Михалки, восторженный тон: — а я то шла и думала: по­ мирать мне с вами приходится... — А ты погляди, мам!— тащил ее к дровам Михалка: — дров-то сколько! С целую вязанку будет!.. — А ты погляди!— тащила ее Лидка к плите:— Какой я суп сварила! С лучком, с крупкой!.. — Ах! ах!— стонала мать, вертясь между ними, не зная, чему больше удивляться:— дела-то какие, родные вы мои!.. — А ругала дармоедами!— не удержался Ми­ халка, чтобы вспомнить свою обиду. — Да как же было не ругать?— совсем р а ­ строгавшись, со слезами оправдывалась мать:— не поругаешь— добра не будет... Да как вы раз- добыли-то? Кто дал?... — В милиции работали! Сам комиссар дал!.. — Да как в милицию-то попали?. Михалка и Лидка рассказывали, перебивая друг друга, тормоша мать, совсем потерявшую го ­ лову, ничего не понимавшую в их бессвязных восклицаниях. Разобрав, наконец, в чем дело, она долго ахала, рассердилась было на них, стала выгова­ ривать: — Выдумали—дрова воровать! А? И, ты, Лидка, девченка, как тебе не стыдно?... — Так что-лѵ, что девченка?— задорно отве­ чала Лидка:— вон Михалке попало по уху, а мне так нет!.. — Много ты понимаешь, дура безхвостая! — обиделся Михалка:— Вот дам тебе, так будешь знать! П