Вестник Мурмана. 1923, № 27 (7 июля).

ница. Длинный кнут вдруг со свистом хлестнул его из-за воза по голове, сбив шапку и больно огрев ухо. Михалка бросил полено и схватился за пострадавшее ухо, с недоумением глядя вслед уходившему со скрипом и визгом возу, из-за ко­ торого показалось, малиновое от мороза, с белой, заиндевевшей бородой, лицо возницы, кричавшего что-то и грозившего кнутом... Мишка Жаба, юркий худенышй мальчуган, с лисьей мордочкой и злыми, дикими глазками, недовольный соседством Михалки, крикнул ему с обидным пренебрежением: — Фефела! Дурак!.. Глаза Михалки, на которых дрожали еще сле­ зинки от боли в ухе, загорелись гневом; из уха текла кровь, но он все же отнял от него руку и погрозил вознице кулаком с выражением такой яростной бессильной злобы, что тот обернувшись, далее осклабился от удовольствия... Эта неудача нисколько не обескуралеила Ми- халку и когда Лидка вернулась к нему с салаз­ ками— у него уже было четыре полена. Он при ней принес еще одно, и при этом, казалось, был готов лопнуть от распиравшей его важности. Он хвастнул, притворно отдуваясь: — Фу, какое здоровое! Даже запыхался! Лидка тихонько захихикала. Это была новая, занятная игра, понравившаяся ей независимо от цели, с какой она велась. Она спросила: — А мне можно, Михалка?.. — Смотри, морду кнутом разобьют! Мне до­ сталось по уху, вон, до крови!.. Вид окровавленного уха брата, однако, не мог заставить ее отказаться от забавы, предвкушение которой далее заглушило в ней на время чувство голода. Со свойственной девченкам ее возраста спо­ собностью обезъянничать, она тотчас лее переняла ухватки и приемы Михалки, присоединив к ним свою кошачью быстроту движений и вертлявость. И ее первые шаги на этом поприще увенчались полным успехом, так что далее Михалка, следив­ ший за нею из-за своего дерева, похвалил ее про себя: — Здорово, Лидка!.. Мишка Жаба, обругавший его давеча фефелой и дураком, насмешливо крикнул: — Вон, у девченки поучись! Умнее станешь!.. — Дурак, то моя сестра! — спокойно объяснил Михалка:— а ты, если будешь приставать, так узнаешь, кто умнее!— прибавил он, показывая кулак. — Ладно! — сказал Мишка, с какой то затаен­ ной угрозой блеснув на Михалку своими зелеными глазками:— посмотрим, кто умнее!.. У Жабы салазки были уже перегружены дро­ вами; увязав их, он потащился через дорогу, и, но пути, обернувшись, погрозил Михалке кулаком... Угроза Жабы не произвела на Михалку ни­ какого впечатления; ему уже не раз приходилось драться с Мишкой, и он убедился, что тот сла­ бее его. Михалка продолжал „работать", забыв о Жабе, все свое внимание сосредоточив на возах, с которых он, как определенную дань, брал с каледого, по одному полену. У него уже было их девять штук, он хотел взять еще одно— и на нем забастовать. Но деся­ тое оказалось роковым. Едва он стащил его с воза, как кто-то сзади крепко схватил его за во­ рот куртки. Михалка, удивленный, обернулся— и обмер от страха; его держал милиционер, а рядом с ним стояла заплаканная Лидка, вытиравшая слезы рукавом кофтульки. — Ну, малец,— сказал милиционер, усмехаясь под сосульками усов;— уложи-ка свои дрова— п марш в милицию!.. Его обветренное, коричневое лицо не выра- л;ало ни строгости, ни злости, но видно было, что он не шутит, и что тут не помогут ни просьбы, ни слезы. Михалка молча улолшл на салазки свои и Лидкины дрова, и милиционер сам потащил их, пустив детей вперед. Они шли, опустив головы, мальчишка— в мрачном молчании, девочка— про­ должая всхлипывать и шмыгать носом. Михалка вдруг увидел высунувшуюся из-за кучи кирпича сломанного дома физиономию Жабы, по­ казывавшего ему язык. Лицо Мишки выражало злорадное торжество. Михалка сразу понял, кому он обязан постигшей его неприятностью. Он с презрением отвернулся от доносчика, решив, при первой лее возможности, жестоко рассчитаться с ним. * * * В милиции Михалка и Лидка предстали перед самим начальником, лицо которого казалось очень суровым, благодаря темным очкам, сквозь которые его светлые глаза глядели как-то особенно вни­ мательно и серьезно. Увидев детей, введенных в □