Вестник Мурмана. 1923, N26.

№ 26. М У Р М А Н А. без всякого дополнительного (сверх кредитов по расход­ ным расписаниям) со стороны Центра ассигнования и 2) что в настоящее время вспомогательные предприятия (рыбные и зверобойные промыслы, лавки и пр.) в фи­ нансовом отношении функционируют правильно и живут исключительно па средства, получаемые из этих пред­ приятий, без какого-либо расхода из средств эксплоа- тации или других специальных средств,— а) заключение Комиссии утвердить, доведя о благоприятных резуль­ т а тах работы Правления Мурманской желч дор. до сведения Народного Комиссара Путей Сообщения и б) предложить ЦФУ озаботиться более своевременной высылкой Мурманской ж. д. сумм дотации и других сумм. - 4 •*- Задачи общества изучения Каредьекой Коммуны, Среди обломков гранита, груд камней, среди первоз­ данных дремучих лесов, поражающих своей тишиной, среди бездонных засасывающих болот и пенящихся вод Кивача, Гирваса и десятков других водопадов медленно развивался наш край. „Спереди море, позади—горе, Справа—ох да мох, Одна надежда— бог “ , таково отражение тяжелого быта Карелии в старинной поморской поговорке. При общей площади в 125 -000 клм. и 190 .000 жи­ телей, мы имеем плотность населения не более 1У2 чел. на 1 кв. клм. Таким образом, население Карельской Коммуны в 8 раз меньше, чем в Финляндии, почти однородной с нею по географическим и климатическим условиям. Анализируя причины такой слабой заселенности края, изобилующего природными богатствами и рисующего многим, даже чуть ли не золотоносным Клондайком, приходится отметить неблагоприятный климат, особенно в северо-западной части. Затем, краткий вегетационный период, не всегда допускающий вызревание хлебов, частые бури и метели, майские, июньские и ранние осенние заморозки, преобладание ветров, усиливающих испарение, крайне гористый рельеф и порожистость водных путей— все это понижающе действовало на з а ­ селение Карелии. Встарину она входйла в состав Новгородской области и была населена преимущественно финскими племенами— карелами, чудью, а на севере—-лопарями. Во времена патриарха Никона, в ХѴІІ столетии, в дремучих лесах Карелии находили приют гонимые за религиозные и политические убеждения староверы, и в короткое время по берегам р. Выга и Лексы выросли целые скиты. В окрестностях их монастырей добывалось золото, се* ребро, свинец, железо и медь. О последнем свидетель­ ствуют медпые складни, находимые в часовнях. Другим источником вкрапления великороссов в Каре­ лию были древнейшие монастыри—-Соловецкий, Але- ксандро-Свирский, Палеостровский, Муромский, Задне- никифоровский и др. Города в Карелии тоже насчитывают большую давность. Так, г. Олонец упоминается в летописях уже в 11 веке, Иудож—в 14 веке, Кемь и Повенец— 15 веке. Позднее возник Петрозаводск, основанный в 1708 г. Петром Первым. Здесь был для военных целей оборудо­ ван пушечный завод, привлечены рабочие, и из малень­ кой Слободки вырос значительный город, ставший центром горно - заводской промышленности. Наличие болотных озерных руд и отрезанность от центральных промышлен­ ных районов России невольно наталкивало энергию ко­ ренных жителей на добывание железа. Правда, летописи повествуют, что уже в XII веке ганзейские купцы развивали в крае горное дело. При царе Алексее были основаны железо - делатёльные заводы в селе Шунге, Толвуе. Способ выделки— сыродутный. В 1707 году возник в селе Кончезере Петрозаводского уезда медноплавильный, позднее чугунный завод. Спустя несколько десятков лет начались разведки золота на Двоицком прииске. Возникшие рыбацкие поселки по реке Свири, Заонежыо и в Поморье заселялись новгородскими ушкуйниками, искавшими выхода своей энергии. Но все же основным ядром населения были карелы, наиболее типично сохранившиеся в Кемском уезде. Именно здесь зародился тот финляндский народный эпос, который широко известен под названием „КАЛЕВАЛА",— эти песни (руны) *) собирались финскими этнографами. Лучшие руны восстановлены со слов крестьянина д. Ладвозеро, Архипа Петруева, и его сына Михаила (умер в 1899 году). Руны сопровождались обычно игрою на особом струнном инструменте „кантеле Не мало финских поэтов, художников, композиторов и скульпторов вдохновлялись идеями и образами Кале­ вали, т. е. старины, когда „Хлеб мякиной разрезали, „Хлеб съедали из соломы, „Хлеб жевали с корой сосновой В этом нет, конечно, ничего нового. Ведь такие титаны мировой поэзии, как Гомер, Софокл, Дапте, Шекспир, Шиллер, Байрон, Мольер, Гете, Пушкин, Лермонтов тоже заимствовали сюжеты из бессознательного народного эпоса. Немало памятников народной поэзии сохранилось и среди великоросского населения Карелии. Пролетарский поэт Иван Шувалов2), проведший несколько лет в ссылке в Карелии до самой революции и первый организовав­ ший в селе Лижме большевистскую ячейку, дает пре­ восходный по задушевности отклик на старинные заонеж- ские песни. „Лкци, слушай беломорского певца, „Этой песни-жизни русской нет конца, „Не сравняться с ней напевам городским, „Песнь заморская бледнеет перед ним. „В этих песнях— наше сердце вольный быт, *) Иорданский (Производственные силы Района Мурманской аіел. дороги). 2) И. Шувалов—;іИз Олонецкого бы т а “. Новгород, 1923 Г.