Вестник Мурмана. 1923, N24.

10 ВЕСТНИК № 24 ставительства в разных пунктах, производит обследова­ ние дела и организует свой улов (панр. Мурманская жел. дор. и др.). Не входя сейчас в подробное рассмотрение этой работы, пока не вылившейся в окончательной форме, мы можем только констатировать один очень печальный факт: нет никакой согласованности между собою орга­ низаций, не исключая и Муробластрыбы. Поход на рыбу представляется в рассыпную, неизбежным след­ ствием которого должны явиться конкуренция, дорого­ визна рыбы, частичный провал промысла и крах неко­ торых организаций. Но из этого положения можно выйти и для этого наличность на Мурмане многих пред­ принимателей явится благоприятным условием макси­ мума добычи и дешевизны рыбы, если подходы к делу будут организованы применительно к особенностям про­ мысла. Продолжение следует. А. Еодзаев. XV Театр в Каредьекой деревне. В борьбе со страшнейшим врагом народа,— невеже­ ством и некультурностью— театр является одним ез наи­ более могучих агитационных средств. И мы с чувством удовлетворения констатируем, как в самых глухих уголках Карельской Коммуны за годы революции, стала развертываться театральная работа. Среди жестоких нравов, диких понятий дореволюционного прошлого н забитости сельской интеллигенции Карельская деревня почтй не имела понятия о театральных предста­ влениях. Между тем, инстинкт театральности довольно силен в крае, где в Кемском уезде в таежных посел­ ках зародился такой величавый эпос, как „Калевала", а южнее в Повеиецком уезде, в Заонежье, еще до сих пор живут былиппые героические сказания об Илье Муромце, об Алеше Поповиче, Ваське Буслаеве и т. д. Натурально, что события последних лет, всколых­ нувшие наш край, дали толчек и народному театру. Стихийно возникают драматические кружки, быстро приспосляются для постановок реквизированные купече­ ские амбары, затем школьные здания, бараки, а местами выявляются попытки строить народные дома. Как ни тяжело жилось в голодные годы Карелии, но революцион­ ный энтузиазм все преодолевал и толкал на искание и творческую работу в области искусства. Когда в 1919 г. значительная часть края стала ареною военных дей­ ствий, то приоывавшие сюда красноармейские части на ряду со своими прямыми заданиями по изгнанию международных, белофинских и отечественных контр­ революционеров попутно выполняли и чисто культурную работу. Избы-читальни, клубы, широко доступные насе­ лению стали энергично открываться, и таким путем удовлетворялась тяга крестьянства к новым формам быта и развлечений. Правда, еще и в данное время не мало селений, как, например, Мяндусельга, Святнаволок и др., где после ухода красной армии клубы закрылись или выродились в одни танцульки. Но все же толчек де­ ревне был дан и в большинстве волостей хотя изредка, но яркие красочные драматические представления ста­ новятся доступными самой широкой гуще крестьянского населения. Слабее в восточных волостях заброшенного Пудож­ ского уезда и средней части Кемского уезда. В распоряжение Карполитпросвета поступает немало материала, иллюстрирующего положепие театральной работы в Карельской глуши, п мы вкратце поделимся им с читателями. Общие жалобы от культработников на отсутствие средств, неприспособленность для сцены клубных помещений, недостаток освещения и топлива, слишком мало в деревне декорации, грима, лаку, па­ риков, театральной обстановки и элементарных пособий — Никуда не уйдешь, дура!—прогудел бас около входной двери. „Пора действовать“,—решил Андрей, собираясь выйти из засады. Но в это время произошло нечто, что опередило его: сверкнула молния, озарив всю часовню, звякнуло стекло и в момент оглушительного грома две фигуры упали на пол. Андрей не успел еще сообразить, в чем дело, как пол уже горел, и синие язычки начинали лизать платье Филиппа. В такие минуты не раздумывают: в мгновение ока Андрей был одет и, схватив бесчувственную Марту на руки, выбежал вон. Пробежав около ста шагов, Андрей почув­ ствовал, что дальше не в состоянии двигаться с такой тя ­ желой ношей и опустил Марту на траву. Влажная трава и крупный дождь, оросивший лицо Марты, привели ее в чувство, она открыла глаза. Рассветало... — Где я? кто вы такой?—испуганно озираясь спросила она Андрея. — В руках друга. Успокойтесь и скажите мне, где вы живете, чтобы я мог вас проводить. — А где тот... где Филипп? — Он как раз там, куда собирался отправить вас, посмотрите!—и Андрей указал на горящую часовню. — Вы его убили? — Нет, он убит молнией. — Как вы попали сюда? Андрей рассказал, как он попал в часовню, и все то, чему он был невольным свидетелем до последнего момента,, которого впавшая в обморок Марта не помнила. Теперь скажите мне, далеко ли отсюда до жилья, так как я проблуждал всю ночь и желал бы обсушиться и отдохнуть,— спросил Андрей. — В трех верстах отсюда наша мельница—Зыковка. Идемте!—поднялась оправившаяся Марта:—вы кто же такой будете и откуда?—обратилась она к Андрею. — Я —красный курсант из Петрограда, гощу у дальнего родственника; шел к товарищу в Озерковский Волисполком, но не зная здешних мест, сбился с дороги, вот и все,— отрапортовал Андрей. — Вас сама судьба послала в эту ночь для моего спасения. — Возможно,—согласился Андрей.—А за это, я надеюсь, вы угостите меня горячим чаем и ватрушками, не правда ли? •— Все будет. Идемте! сейчас уже недалеко; вот и Зыковка виднеется. На горизонте вырисовывалась водяная мельница с громоздкой плотиной и жилые постройки. Из кирпичной высокой трубы кудрявился дым. Мих. Андреев.