Вестник Мурмана. 1923, N24.

№2 4 . М У Р М А Н А. 9 триллионы и товары преимущественно ходкие, необходимо отремонтировать фактории и флотилию промыслов— па­ русную, моторную п паровую, построить засолочные лабазы, немедленпо открыть бондарный завод, выписать из-за границы промысловое снаряжение, двинуть квали­ фицированных работников на Мурман и пр. и пр. Смысл такого писания ясен: Если Центр не даст нам всего этого, мы слагаем с себя ответственность за провал. Само собой понятно, что Центр Республики, если бы даже он мог остановить всю свою работу по другим напра­ влениям и сосредоточить ее исключительно па Мурмане, не мог бы за такой короткий срок осуществить все выставлен­ ные нужды, и в этом едва ли сомневается сам докладчик, но он прав в том, что таким путем можно сорвать более или менее большой куш, который все равно ни к чему не будет обязывать Областрыбу. Прием этот уже был испы­ тан в прошлом и дал благоприятные результаты, а именно— в 1921 году от 3 апреля один из начальников Муробластрыбы докладывал в СТО, что Муробластрыба после Архангельского хозяйничания на Мурмане „села на пустое место, в котором не оказалось пи одного фунта хлеба“ и испрашивал 1 .000 .000 крон. Свой доклад закапчивал словами крупного шрифта! „реши­ тельно и открыто заявляю— если не будет осуществлена теперь же предлагаемая мера, неизбежен провал про­ мыслов, ответственность за который я слагаю с себя"; и крона были отпущены. Однако, когда после этого особая комиссия обследовала промыслы и сделала доклад на заседании Областрыбы о положении дела, последняя от 27 марта 1921 г. (ровно через 24 дня) вынесла постановление: „оборудование не вполне удовлетворитель­ ное, но выдержать промысел может “ . Опыт 1921 года повторяет Областрыба и в 1928 году в новых условиях промысловой политики, но если тогда оборудование было достаточное, то тем более оно доста­ точно теперь, после значительных его пополнений из-за границы и центра Республики. Вся суть дела, казалось бы, как тогда, так особенно теперь заключается в хо­ зяйственном умении концентрировать наличные средства и силы и приспосабливать их к данным условиям. Это— прямая задача Областрыбы, но, к сожалению, вместо этого она поднимает в настоящее время обычную свою тревогу и требует, так сказать, на золотом блюде по­ дать ей то, что она без особого труда и помощи Центра могла бы сделать как полномочный местный орган и своими силами и средствами. Во всяком случае из сказанного в наиболее выпук­ лых и общих чертах вытекает то заключение, что Муробластрыба не стала до сего времени на опреде­ ленный коммерческий путь, диктуемый ей новой про­ мысловой политикой Центра, и в своих действиях обна­ руживает явное тяготение к поддержанию производствен­ ного аппарата, которому в этом году, в силу создав­ шегося положения, должно быть отведено лишь вспомо­ гательное место. Последствия такого превращения должны быть чреваты для промысла и их предсказывать не приходится. 6. Другие организации. Переходя к другим организациям, заинтересованным в использовании рыбного промысла текущего года, мы можем в общих чертах отметить, что, в связи со сня­ тием монополии государственного промысла на Мурман двинулась уже некоторые петроградские и вообще север­ ные организации. Толчек этому движению дала отчасти зимняя ярмарка в Мурманске. В настоящее время го­ товится к промыслу—Мурманская жел. дор., Севко— рыба, Сельнромторг, Архрыба, Областсельсклад, Гум, Пепо и др. У всех одна цель— получить возможно де­ шевле рыбу. Для этой цели каждая организация запа­ сается товарами по мере своих средств, заводит пред- Происхождение полотна в часовне можно было объяс­ нить тем, что на севере темное простонародье когда-то приносило в жертву угодникам целые полотна и белье с больных в чаянии „исцелений11. Это Андрей знал, но при­ сутствие печурки, на которую он наткнулся при входе ни­ чем другим нельзя было объяснить, как тем, что здесь кто-то от времени до времени обитает. Согретое усилен­ ным массажем тело требовало отдыха и глаза слипались. Прикурнув к иконостасу и накрывшись еще обрывком парчи с аналоя, Андрей задремал. — Входи же Марта, не бойся, — услышал сквозь сон Андрей чей-то густой бас. — Как здесь темно и страшно, — причитал женский голос, заглушенный новым раскатом грома. — Не бойся,—ободрял бас,—здесь, кроме ночных сов да меня, никого не бывает и поверь, что это самое’ под­ ходящее помещение для нас на сегодняшнюю ночь, а завтра мы уже будем далеко, не правда ли? — Мне страшно, милый,—прозвучал снова женский го­ лос.—По-моему здесь кто-то есть... Ай! смотри, там что, то белое? — Не бойся, дурочка: это аналой и ни одного дьявола здесь не встретишь в такую ночь... Деньги принесла?— неожиданно оборвал себя мужской голос. — Да, вот... деньги и отцовские золотые часы, все здесь... как сказал, так и сделала...—старик словно пред­ чувствовал, что я уйду, долго не ложился спать и все расспрашивал, кто это вчера бродил около мельницы... Он видел тебя Филипп... Я сказала, что это инструктор из губернского города. Ах, какая страшная ночь, Филипп, если бы я тебя не любила, то ни за что не согласилась бы покинуть свой дом в такую ужасную ночь... Я боялась, что не найду часовню,—хорошо, что ты встретил... — А ты очень любишь меня? — Разве ты не знаешь?—вопросом отвечала Марта — И пошла бы куда угодно гхо моему желанию, даже в ад, не правда-ли?—каким-то издевающимся тоном спрашивал названный Филиппом. — Пошла бы... но что с тобой, Филипп?—удивилась Марта:—ты как будто смеешься надо мной? Ай! Что у тебя в руках?! — Это проездной билет для твоего брачного путе­ шествия... ха-ха-ха! Глупая горбунья, неужели ты поверила в мою любовь? Знай, что Филиппу нужны были только твои деньги, а раз они уже переложены в мой карман, то ты можешь отправляться к чорту на сковородку... — Негодяй!—взвизгнула Марта:—у тебя нож? Ты хо­ чешь убить меня?! — Ты уже убита Богом, несчастная горбунья, и только приходится удивляться, что ты, жалкая ящерица, своим уродством пятнающая лицо жизни, не удосужилась сама стереть себя своевременно... Я сделаю благородное дело, раздавив никому ненужное насекомое...—издевался пре­ ступник. — Будь ты проклят! я хочу жить!—крикнула Марта, видимо, бросаясь к выходу и уронив какой-то предмет.