Вестник Кольского научного центра РАН. 2015, №3.

И.В. Блинова Уникальность минеротрофных травяных болотных систем в Мурманской области и их охранный статус в регионе Минеротрофные болота флористически очень богаты и видоспецифичны [13-20]. Они распространены широко в Европе, но повсюду локальны [21]. В Мурманской обл. встречаются самые северные в России минеротрофные болота [1]. В российский Рамсарский список включено 35 объектов международного значения, из которых «Кандалакшский залив» находится в Мурманской обл. [22-24]. Этот объект № 110 включает 850 островов Кандалакшской губы и часть Кандалашского берега, относящегося к территории Кандалакшского заповедника. В список ценных болот водно-болотных угодий России из 51 внесены два ценных региональных болота (Чалмны Варре££ и болотная система «Морские мхи»£££). В список перспективных объектов («теневой») России из 157 внесены еще 4 объекта из Мурманской обл. (3 архипелага Баренцева моря и территория заповедника Пасвик). Официально Рамсарские угодья находятся под юрисдикцией федерального и регионального органов, либо только регионального. В действительности на региональном уровне в Мурманской обл. их современный охранный статус не ясен. Действительные меры охраны предусмотрены только в отношении объектов, уже находящихся на охраняемых территориях заповедников и заказников, либо включенные в региональные списки особо охраняемых природных территорий (ООПТ). Так, 26 % территории национального объекта «Кандалакшский залив» относится к Кандалакшскому заповеднику, болото Чалмны Варре к Понойскому заказнику. Болотная система «Морские мхи» должна войти в состав национального парка «Терский берег», но в настоящее время специальных мер охраны пока не предпринято. Поэтому Полярно-альпийский ботанический сад-институт предложил Минприроды Мурманской обл. разработать и опубликовать в 2015 г. концепцию водно-болотных угодий региона, включенных в Рамсарский список. Наибольшие неясности по охране возникают относительно объекта национального значения «Кандалакшский залив», в особенности территорий, которые не относятся к Кандалакшскому заповеднику, а принадлежат к границам угодья. Земли Кандалакшского берега находятся в ведении разных уровней власти (как местной, так и федеральной). По «Лесохозяйственному регламенту Кандалакшского лесничества» от 2008 г. часть территории болота относится к квадрату «зеленой зоны», другая к «нерестоохранным полосам лесов». Но вокруг Лувеньгского минеротрофного болота идет активное дачное строительства. Оно как раз находится на границе Рамсарского объекта № 110. Всего в этой болотной системе встречаются 15 редких видов растений (табл. 2). Популяции Schoenus ferrugineus (Cyperaceae) (вид категории 1б) и Dactylorhiza traunsteineri (Orchidaceae) (вид категории 1а) являются самыми крупными в регионе. Также в лесных участках отмечены Rosa acicularis и Lonicera altaica, а на приморских лугах Blysmus rufus (все виды категории 3) и Primula finmarchica (БН). Полярно-альпийский ботанический сад-институт как учреждение- куратор Красной книги Мурманской области по объектам растительного мира рекомендовал Министерству природных ресурсов и экологии Мурманской обл. срочно включить данную территорию в реестр региональных ООПТ и провести ее проектирование уже в 2015 году££££. В ответ Министерство направило официальное письмо в Администрацию муниципального образования городского поселения Кандалакша, в котором рекомендовало организовать работы по сохранению редких видов растений на подведомственной территории. Второе описанное в ££ Около пос. Чалмны-Варре (Ивановка). £££ Побережье между деревнями Варзуга и Кузомень. ££££ Сразу после первого обследования болота в 2013 г. и после следующей экспедиции и более подробного анализа материала в 2014 г. И.В. Блиновой были подготовлены письма в Министерство природных ресурсов и экологии Мурманской обл., в Минприроды России, Комитет Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации по природным ресурсам, природопользованию и экологии и Федеральную службу по надзору в сфере природопользования. 112 ВЕСТНИК Кольского научного центра РАН 3/2015(22)