Вестник Кольского научного центра РАН. 2013, №4.

(1927 г.) он, в частности, писал: «Музеи Академии Наук, еще согласно старым академическим традициям, не являются просто местом хранения и накопления научного материала, а представляют такие научно-исследовательские институты, в которых сочетается научная работа с просветительными и научными выставками ...» [2]. Но парадокс заключается в том, что Музей-Архив был задуман как исторический, а в структуре тогда еще Кольского филиала Академии наук СССР не было ни одного гуманитарного подразделения и, более того, отсутствовали всякие предпосылки для его организации. Вузовская наука Мурманской области «в одиночестве» пыталась заполнить гуманитарные «лакуны». Деятельность СФГО СССР, в какой-то мере, «закрывала» нишу гуманитарных исследований: постоянно приглашались специалисты для совместных археологических, этнографических экспедиций в регионе. И, тем не менее, в 1973 г. организаторами Музея-Архива была начата активная собирательская деятельность, направленная прежде всего на создание музейной экспозиции. В рамках инициативного комплектования в Музее-Архиве велась обширная переписка с исследователями Севера и их семьями. Почти все адресаты - известные не только в России, но и в мире люди, члены семей видных ученых и полярников -н е оставили без внимания просьбы о помощи в создании музея и передавали для экспонирования свои материалы и материалы своих родственников, предметы экспедиционного обихода, научный инструментарий, книги, художественные работы. Многие приезжали лично, привозили уникальные документы, фотографии. 28 января 1974 г . в Москву ушел запрос за подписью Б.И. Кошечкина на имя вдовы акад. А.Е. Ферсмана Екатерины Матвеевны Ферсман, где сообщалось, что «естественно [в готовящейся экспозиции нового Музея-Архива], в отделе Советского периода [освоения и изучения Европейского Севера] больше всего места будет уделено исследованиям Александра Евгеньевича». В этом письме Борис Иванович отмечал, с каким вниманием Екатерина Матвеевна отнеслась и какую помощь оказала при организации такой экспозиции в Мурманском краеведческом музее. Также он написал, что осведомлен о том, что Кольский филиал АН СССР в лице Григория Ивановича Горбунова уже обратился за помощью к ней «в устройстве мемориального кабинета Александра Евгеньевича» и высказал опасения в том, что «уже не вполне удобно обращаться» к ней, «но с другой стороны, экспозиция нашего скромного музея серьезно пострадает, если яркая деятельность Александра Евгеньевича на Кольском п-ове будет представлена исключительно в копиях, репродукциях материалов и т.п.». Из-за последнего обстоятельства Борис Иванович изначально обратился только за разрешением «хотя бы обсудить возможность» помощи Е.М. Ферсман. Но все же не удержался и выразил надежду на получение от нее «1 -2 страницы подлинного текста, посвященного Кольскому п-ову, написанных рукой Александра Евгеньевича и 1 -2 предмета, служивших ему в период экспедиций (полевой дневник, перо и т.п.)» [3]. Екатерина Матвеевна ответила незамедлительно 5 февраля 1974 г.: «Конечно, с удовольствием помогу Вашему музею всем, чем располагаю» [4]. И пожелала больших успехов в организации музея. В мае 1974 г. Музей-Архив получил в дар от вдовы А.Е. Ферсмана 5 фотоальбомов, ему принадлежавших и иллюстрирующих первые годы строительства и работы треста «Апатит». В феврале 1975 г. в экспозиции Музея-Архива уже демонстрировались личные вещи академика: фотоаппарат, очки с футляром, барометр-анероид (см. рис. 1). В октябре Екатерина Матвеевна передала в фонд письмо 1931 г. в «Севзапторг» по вопросу о снабжении экспедиции А.Е. Ферсмана теплыми вещами; машинописную рукопись статьи А.Е. Ферсмана «Хибины - школа хозяйства и науки», опубликованную в «Известиях» 12 марта 1934 г.; рукопись некролога «На смерть т. С. Орджоникидзе» (см. рис. 2); фотоматериалы 1935­ 1936 гг. (диапозитивы на стекле и фотоотпечатки) по изучению снежных лавин в Швейцарии, принадлежавшие А.Е. Ферсману (см. рис. 3). 4