Вестник Кольского научного центра РАН. 2012, №4.

общностей (территориальных, поселенческих, родственных и пр.), к повседневной жизнедеятельности людей, а также к проблемам осмысления и переживания исторической реальности различными действующими лицами истории (группами, институтами, индивидами) в разное время в тех или иных обществах. Чрезвычайно продуктивным для наук о человеке и обществе стало обсуждение в 1990-е гг. проблем соотношения и специализации теоретико­ методологических основ истории, социологии и антропологии [1-7 и мн. др.]. Антропология в общем значении и в соответствии с международной традицией понимается как комплекс дисциплин о человеке в совокупности его культурно-детерминированных и универсальных физических свойств, включенном в исторические процессы. Влияние антропологии на другие науки принято обозначать как «гуманитаризацию» знания. Этот процесс, начавшийся в западноевропейских странах, на протяжении ХХ в. получил широкое распространение. Современная антропология пытается дифференцировать свое субдисциплинарное поле на основании выделяемых (часто интуитивно) различий объектно-предметной области, конфигурации методов, типов источников, проблемно-тематическим предпочтениям, междисциплинарным связям. На протяжении ХХ в. сформировалась и институционализировалась историческая антропология, которая конкретизируется как история повседневности, история ментальностей, «микроистория» и т.д. [1, 8, 9]. Она сосредоточена на изучении ограниченных территориальных, поселенческих, семейных, корпоративных и прочих небольших групп в определенных точках пространства и времени (дистанцированного от «настоящего»). «Рассмотрение исторической реальности во всем многообразии и единстве всех ее сторон, в диалектической взаимосвязи объективных условий и субъективного фактора, в непрерывном изменении и развитии позволяет соединить структурный, антропологический (деятельностный) и психологический (личностный) аспекты изучения исторического прошлого человечества в комплексном анализе исторической ситуации как фрагмента исторического процесса» [4: 179]. Взаимное встречное движение этнографии (в англоязычных странах она именовалась «социальной антропологией»), которая изучает культурные различия народов, и социологии, нацеленной на анализ современных стратифицированных обществ, создало новую социальную антропологию как науку об универсальных и специфических формах жизнедеятельности, поведения, мышления людей, включенных в различные социокультурные общности, о социальных реалиях человеческой жизни. По определению одного из основоположников социальной антропологии М. Мосса, это наука о «тотальном человеке» и «тотальных социальных фактах» [10: 305 и далее], то есть о конкретных социальных явлениях, которые рассматриваются в их целостности и в которых «одновременно находят выражение разного рода институты: религиозные, юридические и моральные - и вместе с тем политические и семейные; экономические <...>, не говоря уже о феноменах эстетических <...> и морфологических, выражающихся в названных институтах» и т.д. [11: 85-86]. Расширение спектра применения филологических, искусствоведческих методов анализа социальных феноменов нередко ассоциируется с «культурантропологией». В иных случаях ее совмещают с социальной антропологией. Исследования языка, литературы, фольклора представляют инструмент (технологически достаточно «строгий») для изучения различных аспектов социальной жизни в прошлом и настоящем. В целом, антропологический (гуманитарный) ракурс в общественных науках имеет феноменологические теоретические основания [12]. Он сфокусирован на субъективных факторах социально-исторических процессов, а также на вопросах, связанных с их «конструированием» в результате концептуализации, переживания, реализации политических интересов групп, творческого перевоплощения и т.п. Антропологический «бум» в науке соответствует возрастающему вниманию современного общества к роли «человеческого фактора» в политической и экономической жизни, в процессах социальных трансформаций, технологического развития, решении экологических проблем и т.д., что в высшей степени актуально, когда речь идет о приарктических территориях России и мира. Одну из проблем социально-исторических исследований Кольского Севера, на наш взгляд, составляет безусловный историко-культурный разрыв населения территории - при всех оговорках о признании его генеалогической преемственности в отдельных микроареалах. Разрыв 39