Вестник МГТУ. 2016, том 19, № 2.

Вестник МГТУ. 2016. Т. 19, № 2. С. 443–450. DOI: 10.21443/1560-9278-2016-2-443-450 445 Подход США к морским путям в Арктике характеризуется позицией, согласно которой СМП и Северо-Западный проход являются международными проливами. Высшим национальным приоритетом для США в Арктике названа свобода трансарктических перелетов и свобода мореплавания применительно ко всей Арктике, включая Северный морской путь, который проходит вдоль территории России [5; 6, c. 87]. Вместе с тем угрозы международного терроризма, в частности морского терроризма, связанные с рисками транспортировки оружия массового поражения, различных взрывчатых веществ и оружия путем морских перевозок, вынуждают США оценивать транспортную систему Арктики не только через призму традиционного подхода об исключительности американских национальных интересов. В этом контексте окончательное признание США суверенитета Канады над Северо-Западным проходом представляется с точки зрения обеспечения безопасности взаимовыгодным обоим государствам, так как Канада смогла бы более жестко отслеживать перемещение грузов и людей в регионе. В отношении СМП и России ситуация идентична. Интернационализация российского арктического морского пути также приведет к росту угроз безопасности и рисков, что невыгодно ни США, ни России. Соответственно, несмотря на заявления о поддержке международного режима северных проходов, в действительности США занимают несколько более сдержанную позицию, поддерживая скорее региональный режим координации в отношении СМП и Северо-Западного прохода [6]. Российские аналитики акцентируют внимание на том, что Китай не демонстрирует открыто свою заинтересованность в энергоресурсах Арктики и придерживается позиции, в рамках которой официальный акцент сфокусирован на научных интересах. Использование потенциала "мягкой силы" предполагает опору на осуществление научной деятельности в Арктике, в которой задействован целый ряд исследовательских центров: Китайский институт полярных исследований (далее – PRIC), Шанхайский институт международных исследований (далее – SIIS), Китайский институт изучения проблем моря (далее – CIMA) и другие. Хотя официальная риторика Пекина сводится к сохранению статус-кво арктических пространств и поддержке преимущественной юрисдикции и суверенных прав государств арктического региона, Арктика рассматривается как пространство, имеющее глобальное значение, что предполагает для КНР законное право участвовать в решении проблем региона [5, c. 124–125]. Современная геополитика Пекина является частью политической стратегии "китайского глобализма". В отличие от американского "глобального лидерства", китайская внешняя политика направлена на интеграцию со всеми странами во взаимозависимый, компромиссный и многополярный мир. Стратегические интересы Китая и России в построении многополярного мира в принципе совпадают или близки по геополитическому, ресурсно-экономическому и культурно-цивилизационному аспектам. В условиях, когда КНР, как и Россия, выступает за равноправное и многополярное мироустройство, в котором бы доминировал баланс сил и интересов, Россия может использовать конструктивный потенциал российско-китайского стратегического партнерства на арктическом направлении [5, c. 126]. Арктический бассейн, и прежде всего Северный морской путь, представляет собой кратчайшую коммуникацию как связующее звено, соединяющее Европу и Азиатско-Тихоокеанский регион, значимость которого все более возрастает. В настоящее время в Арктике сложились два основных геополитических центра: Россия и США. Позиции Европейского союза, Китая и других геополитических игроков по своему влиянию менее значимы. США, Канада, ряд европейских государств активно наращивают свой военный потенциал [7, c. 25]. Таким образом, в условиях роста военной напряженности на Арктическом Севере, в регионе в системе геополитических отношений складывается биполярная модель – Россия и остальные претенденты на геополитическое влияние в Арктике [8, c. 12]. Не случайно Северный морской путь рассматривается сегодня в качестве инструмента сохранения территориальной целостности России и обеспечения единства экономического пространства. Система арктических коммуникаций, формируемая на основе широтных путей сообщения с использованием транспортного потенциала великих сибирских рек, определяет стратегические тенденции геостратегического присутствия России в Арктике [9]. Российская Арктика – регион особых геостратегических и долговременных экономических интересов России, прежде всего с точки зрения освоения и рационального использования природных ресурсов и обеспечения глобального экологического равновесия, что обусловливает ее выделение в самостоятельный объект государственной политики. Создание и развитие системы комплексной безопасности в Арктической зоне Российской Федерации рассматривается в качестве основного геостратегического приоритета государства. В центре внимания сегодня остается разработка новой редакции государственной программы социально-экономического развития Российской Арктики до 2020 года. На заседании президиума Государственной комиссии по вопросам развития Арктики (Мурманск, 9 марта 2016 г.) в качестве одного из принципов определен территориальный кластерный принцип, который будет учитывать неравномерность развития различных зон арктической территории. В соответствии с этим принципом предлагается выделить восемь основных "опорных" точек – по одной в каждом северном субъекте государства. Такая модель предполагает реализацию комплексного развития и создание общей навигационной сети между регионами [10].