Труды КНЦ (Естественные и гуманитарные науки) вып.2/2024(3)

Работы по оборудованию нового британского кладбища, находящегося, если иметь в виду современную городскую географию, на Планерном поле, за торгово-развлекательным комплексом Plazma, вблизи корпусов акционерного общества «Норд-Вест Ф. К.», состоялись в 1930-1931 годах. Всего было перенесено на новое место 40 могил33. К середине 1920-х годов город начал активно расти, обступая территорию кладбища по сторонам34. Похороны на склоне сопки прекратились. Если объединить данные доступных источников и попробовать спрогнозировать информацию о погребениях, оставшихся за их рамками, получится, что количество захоронений на первом городском кладбище приближается к тысяче35. Разумеется, эта цифра очень неточна и ее необходимо корректировать. Представляется, однако, что, учитывая отсутствие до мая 1920 года информации по людям неправославных вероисповеданий, число погребений может быть и больше. Дальнейшая судьба старого кладбища оказалась печальной. Уже в 1930-е годы его район частично подвергся застройке. Еще десятилетие спустя от кладбища уже мало что оставалось. Ситуацию, какой она была в первые послевоенные годы, в очерке «Мой Мурманск» описал известный мурманский писатель Борис Блинов [4], учившийся тогда в практически примыкавшей к кладбищу первой мурманской школе: «Мы поднимались вверх и по склону сопки добирались до школы, — вспоминал он. — Сопка была пустынна, мох, кустики ягод попадались по дороге, но приметней были надгробные камни и сами гробы, вымываемые по весне ручьями. На середине пути, примерно там, где сейчас колесо обозрения, находилась высокая стела из белого камня с выбитым на ней именем английского лейтенанта и годом смерти — 1919. Потом откуда-то возник слух, что лейтенант этот знатного происхождения, чуть ли не королевской крови. Много позже Александр Сергеевич Храповицкий 36 прояснил непонятную тогда картину. “В начале 20-х здесь находилось городское кладбище. На склоне сопки, в которую упирается сейчас улица Воровского, существовал овраг, и могилы располагались по бокам этого оврага. Стояли на могилах и христианские кресты, и магометанские полосатые столбы с полумесяцем и доски с иероглифами, окрашенные в желтый и синий цвета. Много было в городе тогда татар, китайцев. Склон сопки использовался и для захоронения убитых иностранцев, высадившихся в Мурманске в 1918 году. Это кладбище существовало и в 20-е годы. В 1925-1927 годах по просьбе родственников могилы иностранцев были вскрыты, прах перекладывался в оцинкованные гробы, которые отвозили на стоящий в порту пароход. Проводились работы ночами”. Откуда взялись гробы теперь понятно, но с перезахоронением иностранцев далеко не все ясно. Я не подвергаю сомнению слова Александра Сергеевича, но то, что видел сам, этому несколько противоречит. Когда в начале пятидесятых строили новую, еще деревянную лестницу на гору, ученики первой школы помнят, какое количество черепов, останков обнаруживалось едва ли не в каждой яме. Вместе с костями по всему склону валялись части амуниции, шинельного сукна, ремней с пряжками, ботинок — все явно не нашего производства. Видимо, какая-то часть останков действительно была перенесена на английский пароход или кладбище “интервентов”, которое находится на территории совхоза “Полярный”, но только часть. Нам, школьникам, предоставлялась полная возможность обращаться с останками по своему усмотрению и, надо сказать, никакого почтения к “врагам ”мы не испытывали. Так нам было внушено и так мы поступали. Запоздалое раскаяние не оправдывает нашего пренебрежения» [5: 27-28]. Положение, сложившееся в конце 1950-х годов, кратко обрисовал в интервью мне известный мурманский журналист Василий Белоусов. Мы говорили на другую тему — о мурманских стилягах. «Стиляги всегда околачивались в центре, — рассказывал Василий Сергеевич. — На Пяти углах, в сквере у Д К Кирова, на лестнице у первой школы. На склоне, где теперь колесо обозрения, тоже собирались. Выпьют и начнут показывать себя. Там было кладбище, могилы. Частенько, особенно по весне, кусок земли отвалится и станет видна крышка гроба. На нее ставили бутылку, стаканы, клали закуску. Там стояли сараи и за сараями снизу не видно. А в солнечные дни, на припеке — очень даже комфортно можно было разместиться. Пустые бутылки и остатки закуски забирали бичи, а стаканы не трогали, они оставались до следующего раза. Такой был обычай »37. Труды Кольского научного центра РАН. Серия: Естественные и гуманитарные науки. 2023. Т. 3, № 2. С. 36-46. Transactions of the Kola Science Centre of RAS. Series: Natural Sciences and Humanities. 2023. Vol. 3, No. 2. P. 36-46. © Ермолаев Д. А., 2024 42