Труды КНЦ (Естественные и гуманитарные науки) вып.2/2024(3)

Я. Цыбина. Возмущенный тем, что офицеры, вопреки призывам к «единению» с рядовыми, не участвуют в митингах, он писал: «Ведь видно же им, проходя по Эспланаду, тысячную толпу, но ни один не присоединился к митингу солдат, матросов и рабочих, которые слушали ораторов от социалистических партий»6. Такое восприятие Эспланадной улицы не изменилось и после того, как в мартовские дни ее пространство оказалось «присвоенным» восставшими. В. Картавцев, автор заметки «Впечатления финляндца», по-видимому, повествует о событиях 4 марта: «толпится народ, здесь и там стоят солдаты с винтовками на плечах, у некоторых сосредоточенный серьезный вид, другие весело разговаривают, покуривая папироску. А по Казарменной улице надвигается несметное число матросов и армейцев с музыкой. Руководят процессией матросы. Увидев офицера, два матроса подбегают к нему и приставляют револьвер к груди, приказывая “руки вверх”. Офицер подчиняется, его обезоруживают и отпускают». Затем восторженный тон автора сменяется недоумением по поводу нелепости стихийных действий восставших. Он испытывает «невыразимую боль» от их бессмысленной жестокости. «Бессмысленной», впрочем, эта жестокость кажется ему, если не принимать во внимание семиотическое значение этих действий: «На Гвардейской площади послышались выстрелы. Передали, что убили трех моряков, не подчинившихся приказанию. С трудом пробиваюсь через Эспланад Рунеберга на Северную Эспланадную улицу. Она тоже полна войсками и народом. Около памятника раздается выстрел, за ним другой, третий и т. п., присоединяется пулемет, пошла жатва, как оказалось впоследствии, по воздуху, за исключением двух убитых и одного раненого, народ, среди них и я, давай Бог ноги, кто куда. Было жутко, думая, что тебя прихлопнет, как собаку, шальная пуля». И все же, несмотря на «мрачные кровавые картины», «финляндский очевидец» благословляет перемены, принесенные революцией: «Да будет крепка и благотворна доставшаяся так скоро, как наикрасивейшая сказка, свобода многострадального русского народа»7. Примечательно, что именно пространство возле памятника Рунеберга, а не Сенатская площадь, весной 1917 года «освоенная» российскими военнослужащими, стало местом проведения манифестаций финнов. В частности, во время их совместной демонстрации с приехавшей в Гельсингфорс в начале апреля делегацией французских социалистов8. Помимо Сенатской площади, «сакральной» точкой на плане Гельсингфорса оказалась и Вокзальная. Вокзал — ворота и лицо города — связывал военных и жителей бывшей великокняжеской столицы с «внешним миром», прежде всего с Петроградом, центром революции. Исследование отношений российских военнослужащих с пространством города и объектами городской среды дает представление о том, как в политическом общественном сознании шло утверждение «революционных» символов взамен прежних, связанных с памятью о рухнувшей империи. Политический переворот воспринимался как ритуально-праздничное действо, в которое включалось городское пространство финляндской столицы. Трансформация старого в новое коснулась и самого консервативного из ритуалов — похорон жертв революции 17 марта. Новой городской святыней стала могила павших героев. Захоронение вне традиционных городских кладбищ было уникальным для Гельсингфорса, но вписывалось в контекст новой общероссийской политической культуры, которая только начинала формироваться. Заключение Долгое время в отечественной исторической литературе наблюдался заметный крен в сторону выпячивания «пролетарской солидарности» российских военных и трудящихся Финляндии. Но не следует допускать и иной крайности, говоря о полной изолированности финляндцев от военнослужащих в силу языкового барьера или различия интересов. Тогда трудно объяснимым становится факт участия 17 марта 120 тысяч финляндцев в похоронах убитых во время революции матросов. Необъяснимой становится и общая эйфория, охватившая и русских, и финнов весной 1917 года. Превращению сферы «чужого» в «свое» пространство способствовало использование общих музыкальных символов, обмен красными лентами, бантами. Разумеется, переворот способствовал развитию конфликтов, в том числе конфликтов этнических. Однако взаимное недоверие и настороженность, противоречия между жителями Финляндии и военнослужащими не могли свести на нет все контакты горожан с российскими Труды Кольского научного центра РАН. Серия: Естественные и гуманитарные науки. 2023. Т. 3, № 2. С. 103-115. Transactions of the Kola Science Centre of RAS. Series: Natural Sciences and Humanities. 2023. Vol. 3, No. 2. P. 103-115. © Дубровская Е. Ю., 2024 112