Труды КНЦ (Естественные и гуманитарные науки вып.4/2023(2))

Трудно было даже представить, что у такого мужественного, многое испытавшего человека, полярного исследователя, путешественника, как Кошечкин, была своя «ахиллесова пята», и называется она аквафобия. Я узнавал про нее постепенно, сначала только догадываясь, думая, что это случайность, но пришлось поверить в это, пронаблюдав трижды. Он это скрывал, но думаю, что и другие замечали, тоже становясь участниками подобных случаев, которые при нашей полевой работе были неизбежны. Впервые при мне это произошло в Белом море в 1971 году. Борис Иванович, неведомо какими путями, договорился (он всегда умел это делать, находя общий язык с самыми разными людьми) с эстонскими богатыми туристами о «фрахтовке» их небольшой моторной яхты, курсирующей вдоль Кольского побережья в Белом море. Мы небольшим отрядом разместились на ней и высаживались на небольшой шлюпке на берег в нужных местах на несколько часов, а потом нас забирали на борт и продолжали движение. Но однажды, когда Кошечкин облюбовал важный для своей работы участок берега, выяснилось, что из-за мелководья шлюпка не может пройти оставшиеся 50 м даже на приливе и придется добираться без ее помощи. К тому же Борис Иванович, оценив фронт предстоящих работ, решил остановиться здесь на сутки. Следовательно, на берег нужно было переправить не только состав и инструменты, но и суточный запас продуктов, спальники, палатки. Поняв правильно ситуацию, мужчины стали, кто имел, натягивать бродни, этим занялся, естественно, и я, а иные просто снимали брюки и обувь. Сделав первый рейс на берег с имуществом и подойдя к борту яхты за новой партией груза, заметил, что Борис Иванович, как-то странно, нерешительно посматривая на берег, необычно неуклюже старается снять свой кирзовый сапог, явно намереваясь присоединиться к нам. И тут я, почувствовав его неуверенное состояние, выпалил: «А давайте я Вас перенесу» (мы всегда были на Вы, причем с обеих сторон). Услышав от него: «А Вы сможете, я тяжелый», — весело ответил: «Да не сомневайтесь, первым классом, садитесь верхом, на плечи». Повернувшись к борту спиной, принял его, усевшегося на плечи, почувствовав не только вес, но и его обе руки у себя на голове, поняв: для равновесия. В этот день меня «несло», я лихо, чтобы не идти без вещей, подхватив в обе руки еще и по спальнику за матерчатые ручки, отважно направился к берегу. Сначала все шло хорошо, и я уже торжествовал, но, когда до берега оставалось метров 10, а вода, взбаламученная нашим хождением, стала непрозрачной, моя левая нога угодила в промоину, да так, что я резко наклонился, но удержал равновесие, замочив лишь край одного из спальников. И тут случилось то, чего я не мог предвидеть. Ноги седока плотно сцепились у меня на шее, а обе руки заняты спальниками, бросить которые в воду — значит оставить пару человек без сухого ночлега, следовательно, разжать ноги начальника я никак не могу. Стремглав, задыхаясь, я из последних сил выбежал на сухое место, бросил спальники, повалился на бок и только потом разжал «ножные клещи». Посмотрев на Бориса Ивановича, увидел его совершенно белое лицо и глаза, полные боли и испуга. Через несколько минут он пришел в себя и стал извиняться, говоря, что страшно испугался, с ним случилась паническая атака. Его искренние извинения перемежались с просьбами никому про это не рассказывать. Правда, много позже, уже в 1990-х годах в Санкт-Петербурге он, также извиняясь, вспоминал с юмором этот случай и одновременно взял с меня обет молчания. Повторно подобное случилось в 1973 году в Кузомени. Туда я впервые попал поздней осенью, уже получив диплом после окончания обучения на кафедре археологии ЛГУ, завершения работ, сначала на Верхней Волге, а потом и в моей первой самостоятельной экспедиции, во время которой посчастливилось открыть петроглифы Чальмн-Варрэ [3: 1-17; 4: 202-242; 5: 1-160] на р. Поной. Мы небольшой группой (Гурина, Кошечкин, Алла Кудлаева, Ира Верещагина, Годовиков Лев и я) на небольшом карбасе переправлялись через Варзугу, чтобы на левом ее берегу осмотреть место, где ранее были обнаружены археологические находки раннего Средневековья (11-12 век н. э.), вероятно, из разрушенного могильника. На веслах сидели Лева и я. Было полприлива. Мы так старались, что навалясь на весла, не зная фарватера, с ходу врезались в коргу (подводная песчаная коса, нередко перемещающаяся, часто на срединной части русла реки). Попытки отгрести назад, как и продвинуться вперед, успехом не увенчались. Тогда мы с Левой, осторожно, держась за борт карбаса, спустились в воду, обнаружили, что корга плотная, держит наш вес, а уровень воды здесь, посередине реки, нам не достигает даже пояса. Пытались стащить лодку с этой коварной подводной косы, но поняли, Труды Кольского научного центра РАН. Серия: Естественные и гуманитарные науки. 2023. Т. 2, № 4. С. 135-147. Transactions of the Kola Science Centre of RAS. Series: Natural Sciences and Humanities. 2023. Vol. 2, No. 4. P. 135-147. © Шумкин В. Я., 2023 141