Труды КНЦ (Естественные и гуманитарные науки вып.1/2023(2))

В истории Понойского прихода десятилетнее настоятельство Андрея Адрианова отмечено несколькими памятными событиями. При нем в селе сгорел старинный зимний Успенский храм. В рапорте на имя благочинного причт сообщал о том, что трагедия случилась 1 февраля 1816 года10. Церковное здание сгорело дотла, но утварь из него успели вынести. Среди спасенных книг было напрестольное Евангелие, пожертвованное патриархом Никоном (об этом свидетельствовала его собственноручная надпись) и после пожара бережно хранившееся в Петропавловской церкви. По приходскому преданию, «среди мусора и пепла» была обретена запрестольная икона Божией Матери с изображением на обратной стороне доски апостолов Петра и Павла11. Проведенное в 1816-1817 годах следствие не смогло выяснить причину внезапного бедствия: как указывалось в приговоре Архангельской палаты уголовного суда, «виноватых не открылось »12. Андрей Адрианов вместе с двумя причетниками был вынужден служить в Петропавловском храме, который не отапливался. В сильный мороз положенные по уставу богослужения нередко приходилось отменять. Построенная к 1805 году и освященная в 1806 году деревянная летняя церковь, имевшая 15 окон, была «очень немалой величины». При этом ее возводили с нарушением традиционной технологии: «рублена на мох, но очень в пазах и углах кладено было мало, да и во внутренности чрезвычайно высока»13. По просьбе понойского причта епархиальное руководство позволило поставить в храме печь, однако из-за его больших размеров и щелей в стенах тепло в нем не держалось. В 1817 году Андрей Адрианов обращается в Архангельскую духовную консисторию с предложением пристроить к трапезной части алтарь и посвятить его Успению Божией Матери, в память о недавно сгоревшей церкви. Новый придел был освящен уже после его смерти, при Дамиане Адрианове (1789-1835), произведенном в марте 1819 года во священника в Понойский приход14. Преемник Андрея Адрианова, приходившийся ему к тому же родным дядей, взял опекунство над его малолетними детьми15и принял по описи оставшееся от него имущество. Он также стал содержать престарелую мать и жену умершего иерея. Следует пояснить, что к началу XIX века единая система социальной поддержки жен и детей умерших пресвитеров сельских приходов в Русской Православной Церкви еще не сложилась: епархиальные духовные попечительства начали повсеместно создаваться только в 1823 году по указанию Святейшего Синода. До этого все насущные заботы о сиротах и вдовах священников брал на себя тот, кто занимал освободившееся иерейское место [1: 814]. Обнаруженная в фонде Кемского духовного правления опись содержит небольшой перечень сгруппированного по разделам личного имущества умершего священника (иконы, одежда, посуда, мебель, орудия промысла и скотина, принадлежавшие Андрею Адрианову). Домашний иконостас сельского иерея включал девять небольших образов, часть из которых была обложена медными ризами — Нерукотворенного Спасителя, Богоявления Господня, три иконы Божией Матери (две Казанские и одна <Богоматерь без венцов»), а также иконы римских мучеников Хрисанфа и Дарии, ставших для христиан символом супружеской верности, и преподобных соловецких чудотворцев Зосимы и Савватия (эта икона отмечена в описи как «ветхая» — возможно, она передавалась по наследству в семье Адриановых). При описании «платья священнического» упоминаются восемь «поношенных» вещей Андрея Адрианова, которыми он пользовался в повседневной жизни. Приходские священники должны были всегда ходить в церковной одежде, что подчеркивало их особый социальный статус. За внешним видом клириков наблюдал кольский благочинный Иоанн Диаконов, следовавший строгому указанию правящего епископа: «дабы в непристойном сану своему одеяния не облачались, а особливо священники и диаконы ходили бы в святую церковь, по городу и в приходе к требам врясках, волосов своих пучками не завязывали»16. Андрей Адрианов, как свидетельствует опись, носил «подрясник китайки голубой, подложен холстиной»; «ряску нанковую серенькую» («подложена крашениной синей»), а также «халат ситцу пестрого на подкладе холстинном » с шелковым кушаком. Его немногочисленная одежда была сшита из недорогих хлопчатобумажных тканей — нанки, китайки, ситца. В холодное время года он надевал «штаны плисовые с пряжками пресметальным »1 . Головными уборами священника были бобровая шапка («на ней верх зеленого бархату»); шапка с пухом бельковым и пуховая шляпа. Отдельно в этом же разделе упомянуты три аршина синего сукна, очевидно припасенного для шитья новой рясы. В описи не зафиксированы обувь и утепленные рясы отца Андрея, которые обязательно имелись в его гардеробе, но по какой-то причине не были включены в документ. Семейство Андрея Адрианова, состоявшее из семи человек (трое взрослых и четверо детей), пользовалось скромным набором кухонной и столовой посуды. В описи перечислены медные три Труды Кольского научного центра РАН. Серия: Естественные и гуманитарные науки. 2023. Т. 2, № 1. С. 81-85. Transactions of the Kola Science Centre of RAS. Series: Natural Sciences and Humanities. 2023. Vol. 2, No. 1. P. 81-85. © Кожевникова Ю. Н., 2023 83