Труды КНЦ (Естественные и гуманитарные науки вып.1/2023(2))

До В. В. Чарнолуского собиратели саамского фольклора не ставили перед собой задачи дать жанровое определение произведениям саамского прозаического фольклора, что не удивительно, если учесть, что среди них не было ни профессиональных фольклористов, ни специалистов-этнографов (не считая Н. Н. Харузина). Независимо от жанра тексты обозначались как предания, сказки, эпос, рассказы, легенды, сказки-бывальщины16. Евгения Яковлевна также не стала отвлекать внимание читателя от самих самобытных сюжетов саамского фольклора излишней теорией жанров и решила эту проблему, как она призналась в предисловии, «достаточно условно», тем более что одно произведение нередко объединяло несколько сюжетов различных жанров [2: 6]17. Для простоты восприятия она разделила сюжеты на несколько разделов, руководствуясь больше содержательным аспектом, чем жанровым, и объединила в группы сразу несколько жанров. В ее сборник вошли героические и исторические сказания и сказки (50 текстов о вражеских нашествиях), волшебные сказки (75 текстов, включая рассказы о нойдах, окаменевших людях, заимствованные сюжеты волшебных сказок, былички), волшебно-тотемные сказки о животных (32), бытовые сказки (16). К героическим и историческим сказаниям Евгения Яковлевна отнесла предания, повествующие о борьбе с врагами. Она отмечала, что опубликованные ею тексты не складываются в циклы [2: 7], хотя в сюжетах, собранных у разных рассказчиков, могли встречаться одни и те же саамские герои: богатырь Ляйн (Лин), старик Нял с сыновьями, семилетний мальчик (в честь которого был назван сборник сказок Евгении Яковлевны 1990 года и один из текстов сборника, опубликованных A. Ермоловым). В открытое единоборство с врагами вступал из них только Ляйн, образ которого во многом перекликается с образом карельского богатыря Лаурукайнена18. Предание, связанное с саамским героем Лаурикаджем (Лаурукайненом), встречается и в сказках, опубликованных B. В. Чарнолуским [7]. Для большинства же саамских персонажей характерным было одержать победу хитростью и смекалкой, часто с помощью сил природы (снежных оползней, метели, мороза) или же в результате колдовских действий нойдов. Интересны и собирательные названия саамских врагов. Это не только «чудь», но и «паны», «шветы». Встречаются и собственные имена, обозначающие самых грозных врагов саамов, — предводителей Чудь-Чуэрьва в преданиях о «лопарской крови», Чуэт-Ахкама, Геланда и Сталло (Тала, Талый), который предстает то в образе мифологического персонажа-чужеродца, то медведя [2: 302]. Примечательно, что Чарнолуский видел в «тала» черты аборигенов Кольского полуострова, «предшественников» саамов [7: 300]. Многие исторические предания «Саамских сказок» привязаны к конкретным географическим местам Кольского полуострова, объясняют их происхождение или название. Важным элементом сюжетов о борьбе с врагами Евгения Яковлевна считает отражение представлений саамов о морально-этических качествах [2: 7]. Так, в фольклорных сюжетах всегда наказываются вольные или невольные предатели. Самый многочисленный и разнообразный раздел саамских сюжетов, обозначенный в сборнике как «волшебные сказки», включает в себя совершенно несхожие тексты как по жанровым, так и по содержательным характеристикам. Вероятно, Евгения Яковлевна исходила из категории вымысла, фантастического, выделяя в эту группу все тексты, которые «изобилуют сверхъестественными существами» [2: 7]. Часть этих нарративов, действительно, совпадает с волшебными сказками, выделенными Аарне в совокупности с легендарными, новеллистическими сказками и сказками о глупом черте в «собственно сказки»19. Сверхъестественными персонажами в саамских сюжетах выступают сейды, чахкли, водяной, Сталло, старуха Адзь, вурдалак-роук, даже нойды, в колдовские чары которых было сложно поверить советскому читателю (и составителю) 1980-х годов. Впрочем, Н. Н. Харузин указывал, что и саамы не верили во многие из этих сказок так, как верили в свои исторические предания о борьбе с врагами, как бы сказочны ни были последние [8: 359]. Некорректным, пожалуй, было бы рассуждать о жанровой классификации применительно к текстам из раздела волшебных сказок. И в понимании самих саамов, судя по классификации В. В. Чарнолуского, и в современной жанровой теории эти произведения были бы отнесены к самым разным жанрам. Помимо волшебных сказок, сохраняющих в себе мотивы древнейших мифологических представлений саамов о небесных светилах (о Солнце, его детях, о дочери Луны, о загробном мире), в этот раздел включены и рассказы об окаменевших нойдах и происхождении островов (близкие «шаманским легендам», описанным Е. С. Новик [9]), былички — демонологические нарративы, заимствованные европейские и русские сказочные сюжеты. Евгения Яковлевна отмечала, как причудливо в этих произведениях соединяются дохристианские и христианские мотивы: Труды Кольского научного центра РАН. Серия: Естественные и гуманитарные науки. 2023. Т. 2, № 1. С. 19-28. Transactions of the Kola Science Centre of RAS. Series: Natural Sciences and Humanities. 2023. Vol. 2, No. 1. P. 19-28. © Бодрова О. А., 2023 24