Труды КНЦ (Естественные и гуманитарные науки вып.1/2023(2))

История биологических станций в России рассматривалась зоологами и историками науки как в их дореволюционный, так и в советский периоды существования [1-3]. Цель настоящей статьи — акцентировать внимание на финансировании станций и их подчинении, а также показать роль формальных и неформальных институций в организации биостанций в Российской империи. Как известно, наука в России была организована государством. Академия наук, а затем и университеты были государственным предприятием, которое регулировалось и управлялось Министерством народного просвещения. Длительное время инициативы шли преимущественно сверху, поэтому были явлением редким. Инициативы снизу, впрочем, не всегда отвергались, однако реализация их могла быть затруднена. Так, например, произошло с инициативой профессора зоологии Карла Федоровича Кесслера, касавшейся съездов естествоиспытателей, которая ждала своего часа более 10 лет. В отличие от первой половины XIX века, во второй половине мы видим более частые и более масштабные примеры самоорганизации научного сообщества и как результат увеличение количества инициатив, претворенных в жизнь. Первым примером такой инициативы снизу являются те самые съезды естествоиспытателей, на которых ученые не только обсуждали научные проблемы, но и выдвигали новые инициативы по организации науки в России. На первых съездах были предложены два очень важных проекта, которые в значительной степени повлияли на развитие как биологии, так и естественных наук в целом. Речь идет о создании обществ естествоиспытателей при каждом университете и о создании биологических станций. Так как одно связано с другим, следует сказать о первом, а затем перейти ко второму. Первые общества естествоиспытателей появились еще до первого съезда естествоиспытателей 1868 года. Это были общества в Риге (1845) и Дерпте (1853), а затем в Москве (1863). Последнее, Общество любителей естествознания, было обществом нового формата, задачей которого было «вывести науку за тесные академические рамки и сделать ее «общим достоянием», привлечь более широкий круг людей к изучению природы России» [4: 67]. Самое старое общество натуралистов, Московское общество испытателей природы (МОИП), было ориентировано на академическую среду, в то время как Общество любителей естествознания (ОЛЕ, позже ОЛЕАЭ) — на внеакадемическую, на любителей естествознания, не связанных с университетами и любыми другими формальными институциями. Участники зоологической и ботанической секций первого съезда естествоиспытателей (1868) выразили мнение, что общества любителей естествознания необходимы при каждом университете. Уже в течение нескольких лет общества были открыты при Петербургском (1868), Харьковском (1869), Киевском (1869), Казанском (1869), Новороссийском (1870) университетах. Эти общества развернули достаточно активную деятельность по организации научных экспедиций, изданию научных журналов, а также по открытию биологических станций, второго проекта, предложенного на втором съезде естествоиспытателей (1869). Во второй половине XIX века морская биология была одной из наиболее динамично развивающихся биологических наук, в том числе и благодаря созданию биологических морских станций. Первые морские станции были открыты во Франции, в Конкарно (1859) и Аркашоне (1867), обе на берегах Бискайского залива. Центром притяжения для многих зоологов, изучавших морских беспозвоночных, тем не менее, было Средиземное море, а именно Неаполитанский залив. В Неаполь и его окрестности ученые приезжали частным образом, арендовали квартиру, лодку и работали в условиях, для этого не подходящих. «Несмотря на то, что я довольно хорошо экипирован инструментами и книгами, я должен признать, если быть честным, что мое выступление далеко не оправдало моих ожиданий. Моему русскому компаньону Миклухо-Маклаю жилось ненамного лучше. Мы были живыми примерами тех двух случаев напрасного труда, о которых говорилось выше, и нас обоих обстоятельства заставили спонтанно задуматься о больших преимуществах, которые мы могли бы получить от хорошо организованной лаборатории», — писал в 1872 году Антон Дорн [5: 416], рассказывая о своей поездке в Мессину в 1868 году. Именно после этой поездки и родилась идея о постройке зоологической станции в Италии, которая в итоге была реализована в Неаполе в 1872-1873 годах. На этой станции (в России известной под именем станции Дорна или Неаполитанской зоологической станции) международные исследователи могли арендовать столы (в 1890 году 36 столов было арендовано 15 странами [6: 11]), что регулярно и делалось для русских исследователей Министерством народного просвещения Труды Кольского научного центра РАН. Серия: Естественные и гуманитарные науки. 2023. Т. 2, № 1. С. 141-149. Transactions of the Kola Science Centre of RAS. Series: Natural Sciences and Humanities. 2023. Vol. 2, No. 1. P. 141-149. © Жарова Е. Ю., 2023 142