Труды КНЦ (Естественные и гуманитарные науки вып.1/2023(2))

в «совершенном ничтожестве»26. Приемы разоблачений он заимствовал у Магницкого и не раз прямо на него ссылался, не случайно Н. И. Греч назвал Рунича «карикатурой» Магницкого27. Так Рунич дискредитировал идеи и итоги десятилетней деятельности Уварова в учебном округе еще до 1821 года и его отставки. Заняв место Уварова, он несколько следующих лет продолжал разоблачать «неустройства» вверенного ему округа, оценивая их как результат вредоносной деятельности предшественника и пытаясь отвести внимание от собственных административных просчетов. Посредством интриг, доносов и громких разоблачений приближенным Голицына удалось стать господствующей «партией» в МНП. Экспертные и контролирующие органы министерства — ГПУ и его Ученый комитет — оказались составлены почти исключительно из «доблестных рыцарей и сподвижников мистицизма и меттерниховской реакции» [19: 129], искоренявших свободу науки в форме запретов, разоблачений, личных преследований под видом борьбы с влиянием Запада и идеями Просвещения. Таким образом, переучрежденное Голицыным Министерство духовных дел и народного просвещения взяло откровенно контрреформаторский курс и грозило полным разрушением едва сложившейся российской системы просвещения. Это разрушение представлялось как новый поворот в сфере идеологии, литературы, образования. Уваров же в 1819-1821 годах был единственной крупной фигурой в МНП, кто активно и последовательно выступил против нового курса. Эта позиция прослеживается и в его решениях по делам столичного учебного округа, и в его публичных речах этого периода, и в его мнениях, представленных в ГПУ, и в его открытых столкновениях с Магницким и Руничем и, наконец, в его протестном письме на имя Александра I 18 ноября 1821 года по «делу профессоров», где Уваров призывал императора остановить реакционеров, союз с которыми «с ужасом отвергал»28. При этом репутация фаворитов Голицына в общественно-литературных кругах была отчетливо негативной, а их намерения «свалить» Уварова и тем самым возвыситься самим — достаточно очевидны. Н. И. Тургенев писал брату в 1821 году: «Жаль терять слова и чернила, когда вспомнишь, кто управляет просвещением народным .»29. Политическая позиция основателя «Арзамаса» Уварова в это время была максимально близка Тургеневым и отражает его принадлежность к «дворянскому» либерализму той эпохи [20]. Не случайно политически заостренная программная речь Уварова, произнесенная на открытии двух кафедр восточных языков в ГПИ 22 марта 1818 года, взбудоражила общество, которое на протяжении нескольких месяцев активно обсуждало концепцию «духа времени», который делает перемены, в том числе политические, неизбежными30. Тот же Н. И. Тургенев написал об этом выступлении: «Вчерашнее чтение было замечательно речью Уварова, в которой много 31 хорошего и не говоренного до сего времени на языке российском»31. Все, что было сделано Уваровым за десять лет управления округом в отношении ПИ, ГПИ и С.-Петербургского университета, гимназий и начальных училищ, распространения ланкастерских школ, подготовки народных учителей, оживления деятельности Академии наук, президентом которой он стал в январе 1818 года, а также все, что он заявлял публично и в переписке с друзьями- «арзамасцами», не обнаруживало в нем готовности подчиниться новому течению в министерстве. Можно сказать, что Уваров и его оппоненты принадлежали к разным историко-культурным эпохам и типам администраторов. С точки зрения результатов практической деятельности Уваров был просвещенным бюрократом, притом очень успешным, а Рунич и Магницкий со своим религиозно­ философским обоснованием контрреформ оказались утопистами и разрушителями. Более века назад А. Н. Пыпин отмечал: «Магницкому мешали не Герман или Раупах; они пригодились ему как аргументы, чтобы доказать распространение гибельного вольнодумства, следовательно, свергнуть Уварова, в котором он видел опасного противника своим планам» [21: 149-150]. Противодействие проектам Уварова началось еще в 1817 году, когда в ГПУ обсуждался план создания «второго разряда» Главного педагогического института для подготовки народных учителей. Противниками этого проекта выступили введенные в ГПУ в качестве членов митрополит Филарет и ректор Санкт-Петербургской духовной семинарии32 Иннокентий. Уваров настаивал на немедленном открытии подразделения для подготовки учителей, которое «не терпит отлагательства», поскольку «дорога каждая минута, когда наше просвещение есть шаткое здание на песке». Он намеревался открыть «второй разряд» не позже 1января 1818 года, но так и не добился этого33.В 1819 году, после образования С.-Петербургского университета, этот план обсуждался вновь, уже в форме создания Учительского института Труды Кольского научного центра РАН. Серия: Естественные и гуманитарные науки. 2023. Т. 2, № 1. С. 111-125. Transactions of the Kola Science Centre of RAS. Series: Natural Sciences and Humanities. 2023. Vol. 2, No. 1. P. 111-125. © Пустовойт И. С., Жуковская Т. Н., 2023 117