Труды КНЦ (Естественные и гуманитарные науки вып.1/2023(2))

читаться в духе, не противоречащем религии, любые дисциплинарные нарушения со стороны студентов 21 карались заключением в «комнате уединения» по типу карцера21. Влияние Магницкого с 1819 года все усиливалось, из-под его пера выходили новые разоблачительные трактаты с критикой научных сообществ, отдельных западных и российских авторов, принципов руководства просвещением, университетов, якобы «подкопанных... у самого основания» слепым подражанием их германским прообразам22, университетских профессоров, в которых он видел растлителей душ юношества, безбожников и заговорщиков. «Наконец признаюсь, — объявлял Магницкий членам ГПУ в 1821 году, — что я трепещу пред всяким систематическим поверием философии, сколько по непобедимому внутреннему к нему отвращению, сколько и особенно потому, что в истории XVII и XVIII столетий ясно и кровавыми литерами читаю, что сначала поколебалась и исчезла вера, потом взволновались мнения переменою значения и подменою слов, и от сего непременного и как бы литературного подкопа алтарь Христов и тысячелетний трон древних государей взорваны!Кровавая шапка свободно оскверняет голову помазанника Божия и повергает ее на плаху! Вот ход того, что называли тогда только философия и литература, и что называется ныне уже либерализм!»23. Видную роль в министерстве Голицына стал играть Д. П. Рунич, который, несмотря на масонский опыт, имел довольно сумбурные религиозно-философские представления, был малосведущим в науках «положительных» и по крайней мере не готовым к работе в сфере просвещения [7: 155]. Он также получил в 1819 году должность члена ГПУ и Ученого комитета при нем. Вероятно, этому возвышению способствовала прежняя служба Рунича под началом Голицына в почтовом департаменте, где он в годы наполеоновских войн наладил службу перлюстрации писем [18: 107]. В МНП он развил свою активность в двух направлениях: разоблачительной критики рукописей и уже изданных сочинений, проходящих рассмотрение в Ученом комитете, а также в многочисленных прямых доносах на имя министра о неустройствах в учебной сфере. Большая часть этих доносов касалась дел столичного учебного округа, подконтрольного Уварову. Действуя в первом направлении, Рунич писал бойкие и пространные разборы ученых сочинений и диссертаций, выступая в роли эксперта по идеологии. Не будучи специалистом ни в одной сфере знаний, он стал самым активным участником заседаний Ученого комитета, разбирая поступавшие на экспертизу сочинения. Он судил о них по «формальным признакам», с точки зрения полноты и «правильности изложения», качеству слога, «отсутствию противоречий», и, естественно, отвергал те книги, которые были «несогласны с духом Св. Писания» [13: 34-35]. Если взглянуть на состав Ученого комитета, то можно видеть, что в августовских заседаниях 1819 года, например, участвуют только двое его членов — И. С. Лаваль и Н. И. Фус, причем первый вскоре отбывает в отпуск. Тем самым были прекращены коллегиальные собрания. В этот момент Рунич становится важнейшей персоной в комитете, рассматривая лично практически каждую книгу и таким образом нередко выдавая свое заключение за решение комитета. За первые полгода пребывания в комитете Рунич подверг разбору восемь книг и диссертаций24, а также сумел стать необходимым звеном в экспертной структуре МНП и незаменимым помощником в глазах Голицына. В то же время активность Уварова и мера его участия в делах Ученого и цензурного комитетов сокращались. Став в январе 1818 года президентом Академии наук, он перенес свою активность в ее стены. Другое поле активности Рунича было связано с его давней завистью по отношению к Уварову, что легко проследить по его собственным автобиографическим «Запискам». Рунич считал, что успех Уварова определен не его талантами, образованностью, активностью, а аристократическим происхождением, семейными и придворными связями. Он с неприкрытой злобой отзывался о нем и результатах его деятельности как попечителя. «Тесть — министр, — писал об Уварове Д. П. Рунич в своих «Записках», — дядя — министр, множество родственников, занимавших самые высокопоставленные должности, придавали ему вес в обществе и облегчали ему возможность сделать блестящую карьеру. Он захотел уничтожить все, что существовало до него, и Педагогический институт, принесший немалую пользу, должен был уступить место университету, коего план зародился в его обширном воображении»25. Нетрудно догадаться, почему Рунич, едва придя в министерство, начал вести «подкоп» под Уварова, используя обычную тактику карьериста — чем больше найдется «неустройств» в деятельности объекта критики, тем больше возвысится разоблачитель. Он заваливал Голицына доносами о том, что С.-Петербургский университет при Уварове носит «одно лишь имя», что это — «здание без прочного плана и основания, которому надлежало развалиться», и находится Труды Кольского научного центра РАН. Серия: Естественные и гуманитарные науки. 2023. Т. 2, № 1. С. 111-125. Transactions of the Kola Science Centre of RAS. Series: Natural Sciences and Humanities. 2023. Vol. 2, No. 1. P. 111-125. © Пустовойт И. С., Жуковская Т. Н., 2023 116