Труды КНЦ (Естественные и гуманитарные науки вып.1/2023(2))

на нескольких направлениях. Его заслуги перед российским просвещением уже в эти годы сравниваются с заслугами М. В. Ломоносова [4: 147]. С. С. Уварова в те годы отличала приверженность идеологии умеренного либерализма, бывшего до 1821 года официальным политическим курсом, и стремление дать отечественной системе просвещения «твердое основание»1, в том числе путем заимствования западных (немецких, французских) моделей организации преподавания, номенклатуры наук, режима управления учебными заведениями. Гимназическая реформа Уварова 1811 года, пересмотр учебных планов в Педагогическом и Главном педагогическом институтах (далее соответственно ПИ и ГПИ), приглашение в университет и Академию наук иностранных ученых, открытие новых кафедр и направлений преподавания, наконец, организация в 1819 году на базе ГПИ Санкт-Петербургского университета — вот «красноречивые памятники»2 трудов Уварова на должности попечителя [5]. Его долговременное руководство МНП (1833-1849) во многом следовало тем же установкам на превращение школы и просвещения в инструмент модернизации России [6]. В первое десятилетие реформ Александра I эти установки были господствующими. В духе «Временных правил народного просвещения» и университетских уставов 1803-1804 годов была выдержана деятельность первых попечителей учебных округов М. Н. Муравьева, Н. Н. Новосильцева, С. О. Потоцкого, А. Чарторыйского, Ф. Клингера и др. Уже при министре А. К. Разумовском многое изменилось. В конце 1810-х годов в своей приверженности принципам 1804 года, культу науки и формам «гумбольдтовского» университета Уваров, конечно, не оставался в полном одиночестве, когда действовал в рамках МНП и его подразделений, таких как ГПУ, где принимались ключевые решения. Он, разумеется, мог опереться на своих сотрудников по Академии наук в лице ее непременного секретаря Н. И. Фуса, на других ученых, привлекаемых в качестве экспертов при обсуждении организационно-научных и цензурных вопросов. К нему оставался близок И. И. Мартынов, бывший директор Департамента народного просвещения, в прошлом издатель либерального журнала «Северный вестник», профессор эстетики и конференц-секретарь Педагогического института. Однако, важно обратить внимание на то, что эти люди в министерстве А. Н. Голицына уже не имели прежнего влияния или же сознательно сузили сферу своей активности в МНП. Так, И. И. Мартынов, один из идеологов образовательных реформ 1803-1804 годов и авторов учредительных документов, в том числе университетских уставов, определявший кадровую политику в первые десятилетия реформ по должности директора Департамента МНП, к тому времени утратил влияние, оставил преподавание и журнальную деятельность, сосредоточившись на литературных трудах. Н. И. Фус, как ближайший помощник Уварова по Академии наук, не мог столь же активно участвовать в экспертной деятельности, как во время обсуждения реформы университетов в 1802-1804 годах. Фус и Мартынов время от времени представляли в ГПУ свои «мнения» по поводу рассматриваемых дел, отличные от возобладавшей «разоблачительной» установки, но делали это в нейтральной и мягкой форме. Так, в ходе «дела профессоров» С.-Петербургского университета 1821-1822 годов Фус встал в защиту Уварова, обвиненного Руничем в распространении «богохульственного» преподавания философии, истории и статистики. Тогда Фус подчеркнул, что Уваров «без сомнения представлял к наградам профессоров, отличившихся ученостью, деятельностью и способностью к преподаванию вообще, и притом в такое время, когда большая часть упомянутых мест еще не была почитаема подозрительной»3. Защита Фусом Уварова и университетского преподавания имела бы смысл до отставки Уварова, теперь же она только раздражала враждебную «партию» и не повлияла на итоговые решения. Никто не обратил на мнение Фуса должного внимания [7: 158], и кампания против профессоров продолжилась. И. И. Мартынов оставил критические отзывы о цензуре в годы министерства Голицына на страницах своих воспоминаний под названием «Всячина»4. Однако при обсуждениях острых вопросов в ГПУ и его Ученом комитете он хоть и высказывался объективно по ряду вопросов, но явно уклонялся от полемики с Магницким и Руничем5. Таким образом, имея на своей стороне опытных и в прошлом активных администраторов просвещения, Уваров не мог превратить их в стойких союзников, тем более организовать группу активного противостояния реакционерам. Ни Фус, ни Мартынов не выступили в защиту Уварова в ходе затянувшегося обсуждения проекта устава С.-Петербургского университета, на который первоначально оба дали развернутые и в целом положительные отзывы6. Позже Мартынов согласился с Руничем по поводу удаления из университета Германа, Раупаха, Галича, Арсеньева, Труды Кольского научного центра РАН. Серия: Естественные и гуманитарные науки. 2023. Т. 2, № 1. С. 111-125. Transactions of the Kola Science Centre of RAS. Series: Natural Sciences and Humanities. 2023. Vol. 2, No. 1. P. 111-125. © Пустовойт И. С., Жуковская Т. Н., 2023 113