Труды КНЦ вып. 22 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып. 2/2022(13))

военной службы, не влекущие за собой ущерба государству и имеющие «бытовой, нравственный или житейский характер». В 171 -м стрелковом полку, отмечавшемся, по оценке Алексеева, хорошим настроением и бодрым духом, «есть небольшая часть шкурнического элемента, но за последним существует товарищеский надзор». В 40-м Петрозаводском железнодорожном полку к таковым, как отметил автор политсводки, «принимались самые строгие меры пресечения подобных явлений». О настроениях в 1-м артиллерийском дивизионе, батареи которого были размещены в Александро-Свирском монастыре и на станции Медвежья Гора, завполитотделом сообщал, что «боевой дух части — на должной высоте, в любую минуту все готовы выступить куда угодно», за исключением присланных на формирование бойцов горной батареи, «которые страшно разнузданы и которых придется переродить». Среди чрезвычайных происшествий, имевших место в полку, Алексеев упомянул, что партийным судом из рядов РКП (б) был исключен один из 35 коммунистов за кражу пяти мешков овса, приговорен к расстрелу сочувствующий партийной ячейки 1-й батареи Сергеев за картежную игру и, кроме того, «предан товарищескому батарейному суду как красноармеец»6. О нетерпимом отношении армейского и флотского руководства к участию военнослужащих в карточной игре, считавшейся в первые годы советской власти уголовным преступлением7, свидетельствует и факт ареста секретарем политотдела Онежской флотилии А. Орловым комиссара 1-го пограничного полка вместе с его вестовым, а также секретаря, завхоза, военврача полка. Шестеро арестованных, разговор которых во время игры в доме комиссара на улице Пушкинской в Петрозаводске Орлов услышал через окно, были переданы в Олонецкую губЧК. В качестве дополнительного разъяснения по факту ареста сообщалось, что у одного из уличенных в игре «брат перешел к белым», а у врача при обыске были отобраны «три винтовки, масса патронов, нитка телеграфного провода, граната, порох, дробь, коробка капсюлей»8. Борьба за дисциплину сопровождалась поисками разных форм удерживания военнослужащих от дурных поступков — оставления службы (дезертирства), неисполнения приказов, озорства, мошенничества и т. д. Л. Д. Троцкий, возглавлявший наркомат по военным делам с марта 1918 г. до начала 1925 г., настаивал на реставрации традиционных дисциплинарных мер для укрепления строившейся Красной армии. По сравнению с революционной армией, где в 1917 г. — начале 1918 г. практиковалась выборность командиров, а их избрание находилось в прямой зависимости от терпимости начальников к случаям нарушения порядка подчиненными, с весны 1918 г. введение строжайшей дисциплины становилось новой нормой армейской и флотской жизни (рис. 3). Тревогу руководства Олонецкой губернии вызывала обстановка в войсках, дислоцированных в Петрограде. Так, в 12-м (3-м) стрелковом запасном полку, размещавшемся здесь в начале 1920 г., инспекторская проверка Петроградского губвоенкомата выявила следующее. Из 4930 красноармейцев полка по списочному составу, служивших под началом всего лишь 20 офицеров (18 «бывших» и 2 «красных»), проверка выявила «налицо» только 2292 бойца, остальные находились «в расходе»: в командировках 2043 чел., в госпиталях 384 чел., в отпусках 74 чел., в самовольных отлучках 74 чел., арестованных 52 чел.9 81