Труды КНЦ вып. 22 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып. 2/2022(13))

Интересный факт произошел в семье информанта А. Ф., 1940 г. р. Так случилось, что, когда его семью депортировали из Mурманской области, он родился по дороге: «В сороковом всех немцев отсюда выселили в июле. И получается, что я родился по дороге». Другой случай из интервью информанта Г. Л., 1953 г. р.: «Папу выселили в шестнадцать лет. Папа рассказывал, что тяжелей всего было расставаться с собакой. В сорок первом папа на подступах к Петрозаводску окопы рыл. В сорок втором его в армию призвали, а вместо армии — ГУЛАГ Челябинский». Рассказ дочери дополняют воспоминания самого отца: «Теплушки были переполнены. По нужде ходить было некуда. Лишь в Кандалакше впервые удалось добыть воды. В Карелии их перевезли на тот берег на барже ». Следующий этап — это выселение финнов подальше от линии фронта, в Архангельскую область и Коми, осенью 1941 г. Из мемуаров С. Локко: «Баржу тащил буксир. Когда плыли, их обстреляли из самолетов. Среди эвакуированных началась дизентерия, голод. Антисанитарнейшие условия. Уже более трех недель в пути — и им ни разу не выдали продуктов. В Архангельске погрузили в “телячьи” вагоны и довезли до разъезда Тарза. Пришли подводы и повезли их на дальний участок лесопункта» [10 : 380-383]. Антисанитарные условия во время переезда упоминаются во многих интервью, в частности в рассказе информанта А. Р., 1955 г. р.: «Во время войны семью в составе бабушки с детьми и внуками из колонии “Доброполье” везли в Кустанайскую область около двух месяцев в вагонах для скота в антисанитарных условиях под конвоем до станции Жарколь (Федоровка), затем на лошадях и волах перевезли всех в поселок Березовка Федоровского района». Также в Казахстан депортировали семью информанта И. Ф., 1972 г. р.: «Всю семью в Казахстан отправили. Тетушка, которая осталась в Казахстане, потом, после распада Советского Союза, продала дом за восемь мешков сахара. Они тогда были последним немецким домом на улице. Не было там жизни вообще». Очень подробными воспоминаниями о дороге поделилась информант А. Х., 1927 г. р., которая оказалась непосредственным участником депортации: «Погрузили нас на баржу, и плыли мы, плыли, плыли. Не знаю, куда мы плыли. И очень долго мы плыли. Какой-то буксирчик нас тащил. И, думаете, куда мы приплыли? В Архангельск. А уже Архангельск замёрзший был. И мы когда в Архангельске вышли, было темно. И вот так стояли штабелями высоко от земли, я не знала, что это было, и спросила у папы: “Что это такое?” Он говорит: “Это там умершие” <гробы штабелями>. А когда мы плыли, эта баржа была настолько глубокая, по-моему, два яруса людей. И ещё в самом низу были, но это, по-моему, самые немощные были. Их-то зачем гнать туда? Там умирали эти люди за ночь, потому что никто никому не помогал. А сейчас я скажу отвратное. Видимо, какая-то козявка очень быстро выросла. У всех было столько много вшей! Какое-то освещение на барже было. Вот между нашими местами и той было пространство, и мы могли спокойно упасть туда, к старикам, которые за ночь умирали. От чужих вшей мы были как-то ограждены. И если у нас появились вши, то это были уже свои. Даже я помню, как мы все. Чтобы что-то нам давали, я не помню. Ничего не давали. У кого что было, то и ели. Кто что прихватил с собой. И вот такой голодовки в этой барже я не помню. У нас была картошка. А внутреннюю часть баржи как-то подтапливали для тепла. Детвора теперешняя не та, которая была. Мы эту картошку разрезали и на эту железку. И она пеклась. И все, кто был, ели. Но, как только темнота начиналась, нас 53