Труды КНЦ вып. 22 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып. 2/2022(13))

В работах Е. Г. Местергази была аргументирована концепция, согласно которой «всякое произведение, в котором факт выполняет не столько служебную, сколько самостоятельную эстетическую функцию, есть произведение, принадлежащее художественной реальности; “документальная литература” может быть выделена в отдельный вид художественной литературы с присущей ему спецификой художественной образности; жанровое своеобразие литературы с главенствующим документальным началом позволяет выделить в ней чистые (первичные) и сложные (вторичные) жанры, функционирующие на нескольких уровнях. При этом именно развитие таких жанров, как “невымышленный рассказ”, “документальная повесть”, “документальный роман” накладывает особый отпечаток на литературу ХХ в.» [2 : 5]. Анализ приемов повествования применим к текстам как художественным, так и документальным. По утверждению Ж. Женетта, при их разграничении «важен только официальный статус текста и горизонт его прочтения». На фикциональность или фактуальность могут указывать тематические, стилистические признаки, способы включения прямой речи и некоторые другие характеристики текста, но следует признать, что «не существует ни чистого вымысла, ни настолько строго исторического повествования, чтобы в нем не оказалось никакого “оформления интриги” и никаких романических приемов; что оба режима, таким образом, отстоят друг от друга вовсе не так далеко, и каждый из них, со своей стороны, отнюдь не так однороден, как может показаться на расстоянии» [3 : 405-406]. Авторы и художественной, и документальной литературы, как большей частью и читатели, мыслят в определенных, привычных жанровых категориях, которые определяются на основе литературной реальности. Что касается исследовательских задач, то проблемы идентификации и номенклатуры жанров разных видов литературы являются остро дискуссионными и в литературоведении, и в историческом источниковедении. Во-первых, потому, что границы полей художественной и фактуальной письменной словесности весьма условны. Во-вторых, категория жанра, несмотря на традицию ее теоретической разработки, требует постоянного переосмысления вследствие естественного развития литературного процесса. Тем более это касается мемуаров, биографий, автобиографий, хроник, записок, писем, дневников и ряда других литературных форм, которые принято относить к документальным или эгодокументальным. Академик С. С. Аверинцев, анализируя развитие жанров в истории литературы, отмечал, что «так называемые низовые жанры (например, «необработанная» проза некоторых мемуарных текстов <...>), с нашей, современной точки зрения представляющие собой подчас весьма интересную и высококачественную литературу, но не осознававшиеся или неотчетливо осознававшиеся как литература, объективно оказались за некоей чертой» [4 : 113], а между тем изучение таких полупризнанных («младших», «гибридных») жанров «очень важно для истории литературы, потому что эти жанры особенно пластичны и подвижны; в них закладываются основы более поздних жанровых явлений», и реалистический подход к литературному процессу, к литературе как процессу без их учета немыслим» [5 : 20]. Разные жанры объединяются, когда они воплощают некий общий принцип, который находится за пределами собственно жанра. Для обозначения этого процесса литературовед В. А. Луков предложил понятие жанровой генерализации. К генерализующим принципам (установкам) относятся, в частности, биографизм, 34