Труды КНЦ вып.21 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып. 4/2021(12))

30 микроскопов, для лекций; у Ферстера 15; сверх того, многие из учащихся имеют еще и свои собственные. Профессора и приват-доценты везде читают курсы микрографии и занимают своих слушателей практически. <...> Везде сотнями и даже тысячами заготовлены микроскопические препараты, для демонстраций на лекциях; словом, придумано и беспрестанно придумывается еще все, что нужно для наглядности. Этому-то направлению и должны бы учиться наши будущие профессора; они должны его пересадить en masse, на нашу почву. Без этого мы, отсталые, будем все более и более отставать»3. В университетах Российской империи дело с микроскопами обстояло довольно сложно. Количество их можно восстановить с помощью отчетов университетов и других публикаций, которые показывают, что оно было несопоставимо с количеством микроскопов в немецких университетах, приведенным Н. И. Пироговым. Основной рост оптической техники в ботанических и зоологических кабинетах и лабораториях приходится на более позднее время. Хотя профессора 1860-х гг. и прилагали усилия для изменения ситуации в пользу расширения лабораторий и кабинетов. Наверное, наиболее удачно обстоятельства сложились в Петербургском университете на кафедре ботаники, профессором которой в начале 1860-х гг. стал А. Н. Бекетов (1825-1902). Еще в 1856 г. он опубликовал статью о значении микроскопа4, поэтому неудивительно, что большое внимание было уделено именно этой части оснащения ботанического кабинета. Обязательно следует сказать о том, что Бекетов смог организовать ботанический сад в столичном университете, который до этого не имел такового. Именно его упорство и необходимые связи помогли получить участок земли от Военного министерства, на котором впоследствии был разбит сад и построено здание ботанического института при помощи средств, выделенных университетом и полученных от выпускника естественного отделения ботаника М. С. Воронина, друга второго профессора ботаники А. С. Фаминицына. Однако случилось это в 1868 г., а в 1863 г. в ботаническом кабинете, состоявшем из двух комнат, было всего 2 сложных микроскопа, рисовальная форма и малый микроскоп5. К концу 1860-х гг. в ботаническом кабинете насчитывалось 10 микроскопов, а также 131 таблица6, которые были нарисованы по заказу профессора для усиления наглядности. Следует отметить, что судьба А. Н. Бекетова отличалась от судеб только недавно окончивших университеты профессорских стипендиатов. Он занял должность профессора Петербургского университета в довольно зрелом возрасте, когда ему было 38 лет. В 40 лет, в 1865 г. он совершил первую поездку за границу, в том числе во Францию и Германию7. Но его характер и взгляды на путь развития образования и науки совпадали со взглядами представителей молодого поколения, которое впитало в себя надежды и стремления эпохи Великих реформ: «До него, - - пишет один из ближайших учеников Бекетова, - - не было ни сада, ни оранжерей, преподавание велось схоластически, студентам только читали лекции, но ничего не показывали, почему они и не могли иметь надлежащего представления о растениях, хотя бы прослушали полный курс и удостоились высшей оценки своих знаний» [3: 492]. Кабинет анатомии и физиологии растений появился в Петербургском университете позже (в 1870 г.) благодаря деятельности второго профессора ботаники А. С. Фаминицына. Как уже говорилось выше, до постройки ботанического института в начале 1860-х гг. оба профессора ютились в одном кабинете, состоявшем из двух комнат, одна из которых предназначалась 85