Труды КНЦ вып.21 (ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ вып. 4/2021(12))

Несмотря на то, что лабораторный метод преподавания традиционно связывают с немецкими университетами, в случае с биологами не все так однозначно. Например, обязательно следует отметить влияние посещения Парижа и его научных и учебных заведений. Например, именно в Париже А. П. Богданов (1834-1896) провел 7 месяцев в 1857-1858 гг., слушая лекции И. Сен-Илера, К. Бернара, А. Дюмериля, Ш. Бланшара, а также проходил частный курс микроскопии у Ш.-Ф. Робина [3: 230]. Подходы к чтению лекций в Парижском музее естественной истории (Jardin de plants) и в особенности применение наглядности (модели, рисунки, живые животные) произвели большое впечатление на А. П. Богданова. Однако в отношении практического метода обучения в данном случае следует искать другой источник: в 1867-1868 гг. А. П. Богданов занимался под руководством Р. Лейкарта в Гисене [4: 31]. Впоследствии его ученик Н. Ю. Зограф называл методику обучения А. П. Богданова «вывезенной из Гисена»: «В занятиях А. П. Богданова со студентами была известная, определенная последовательность. Он был большим поклонником вывезенного из Гисена метода зарисовки виденного. В самом деле, при таком методе преподаватель всегда может проверить по рисунку, как бы он ни был груб и первобытен, что занимающийся видит в действительности, и что он видит лишь под давлением преподающего. <...> Итак, А. П. Богданов учил прежде всего смотреть и наблюдать; контролируя рисунки студентов, он обыкновенно садился сам за микроскоп, изображал то, что было видно, и, сравнив свой чертеж с чертежом новичка, тот же час старался выяснить ему, чем обусловлена его ошибка. Нельзя сказать, чтобы такое непрерывное зарисование целого ряда препаратов было очень весело и занятно для студентов; вот почему от числа студентов, начавших занятия, к концу года оставалась только третья или даже четвертая часть; но А. П. Богданов не делал в этом случае уступок, и действительно, из его школы выходили люди, которые научались наблюдать и которые выносили запас знаний, никогда не забывавшихся» [5: 51-52]. О своем восхищении методами преподавания и оснащении учебного процесса в Германии (в сравнении с Францией) писал и Н. И. Пирогов, научный куратор стипендиатов, находившихся за границей на рубеже 1850-1860-х гг.: «Французы остановились - - то есть, не то, чтобы они перестали идти вперед в науке, но остановились в направлении и не удержали в руках гегемонии в современной науке. Немцы, приняв (выделено Пироговым — Е. Ж.) направление, придали ему другой характер и пошли вперед по новому пути. <...> Между тем, как французская школа довольствовалась более грубым и до простоты наглядным изучением материи, немцы, по своей наклонности к отвлечению и основательности, углубились в самый тонкий анализ органических элементов и принялись рассматривать то, чего нельзя было усмотреть простыми глазами. Микроскоп сделался, мало по малу, самым любимым инструментом нации, так любящей отвлечение»2. Если для химии и физики важны были лаборатории и опыты, то для ботаники и зоологии (как и для других отраслей биологии) инструментом прогресса и улучшения являлся микроскоп и методика работы с ним профессоров. О работе с микроскопом в Германии Н. И. Пирогов писал так: «В Германии, например, по воле и по неволе, большая часть учащихся (натуралистов и медиков) занимаются микроскопом и распространяют все более и более знакомство с этим инструментом в образованном обществе. У Келликера, в Вюрцбурге, стоит в аудитории 84